Семейное архивное фото разных лет / Назад в СССР / Back in USSR

Ничто так живо не рассказывает об эпохе и стране, как любительские фотографии из семейных архивов. Представляем вам большую подборку подобных снимков, сделанных на территории СССР в период с 20-х по 70-х годы. Советский Союз как он был.

1. Мама играет с дочерью… (1932-ой год)

2. День рождения! (1967-ой год)

3. На данном фото, советские солдаты аплодируют отечественным артистам, приехавшим с шефским концертом в Австрию… (1946)

4. Незачем играть, лучше «ПРАВДУ» почитать… (1965)

5. Краснофлотцы (1939)

6. Застолье… (Какая разница по какому поводу?) 1935

7. Свободное время. Прогулка на авто… (30-ые годы)

8. Железноводск. У «Смирновского источника» (лето, 1939)

9. На пляже, собственно… (1936)

10. Младшие со старшими… (1937)

11. Улыбчивая девушка и немного растерянный мальчик… (1940)

12. Компания. Просто компания… (1937)

13. На грядках… (1962)

14. На Гоголевском бульваре… (1936)

15. Тётя Гета из Риги с малышом на руках… (На фоне «Икаруса») (60-ые)

16. Двое военных в Будапеште образца 1946-ого года…

17. Похороны… (1958-ой год)

18. Отец и сын (50-ые)

19. Ну очень выразительная фотография!.. (1932-ой год)

20. Мужчина в шляпе и пальто… (30-ые)

21. Мальчонка (30-ые)

22. Девушка (на обороте надпись «От любви до ненависти один шаг…», 1933)

23. Что за автомобиль?.. (30-ые)

24. Карапуз (всё те же 30-ые)

25. Туркмен (1936)

26.

27. В шахтёрском городке… (7 июля 1928-ого года)

28. Девушка на камне. На обороте дата 25 мая 1942-ого года…

29. На теплоходе музыка играет… (1955-ой год)

30. Всё то же застолье… (1935)

31. Сёстры (1927-ой год)

32. Санаторий имени Крупской (г.Железноводск, 30 июля 1939)

33. Чудак-человек… (1926-ой год)

34. Военный (30-ые)

35. Так сказать, художественное фото… (1927)

36. Девочка гримасничает…(1956)

37. И снова за столом… Уже близко к «финишу», судя по всему…(1935)

38. Сестра и брат. А может просто знакомые — девочка и мальчик… (1934)

39. Со значком на груди… (28 мая 1925-ого года)

40. Хорошее настроение у человека… (30-ые)

41. Друзья красноармейцы (1925-ый год)

42. Пионерки и примкнувший к ним пионер, (хочется даже сказать — пионерчик) ). (Пионерлагерь под Солнечногорском, 1976-ой год)

43. Обращают на себя внимание, даже не женщины, а два типа… «Братки» тех лет) (1966-ой год)

44. Весёлая кампания… (1977-ой год)

45. В горах Таджикистана… Лето 1952-ого года.

46. На данном фото, колхозницы идут в местный сельский клуб, чтоб послушать лекцию о животноводстве… (1963-ий год)

47. Модные девушки 20-ых годов…

48. Мужчина фотограф с медвежонком на руках (Петропавловск-Камчатский, 1971-ый год)

49. «Дама с собачкой» (60-ые)

50. Выдержит-ли двоих?)… (1935-ый год)

51. Силуэтное фото. Романтика… (Июль 1928-ого года)

52. Школьная фотография, как я понимаю… (1940-ой год)

53. Девушка на скамейке (Уххххх!) (Кисловодск, 1939).

54. Девушка у камня… (30-ые годы)

55. Новый год. Пришёл Дед Мороз… (1965-ый год)

56. Женщина с лесным (не разобрал, что за «цветы») букетом… (1951-ый год)

57. Взрослые дяди и тёти отдыхают у небольшого стога сена… (1949-ый год)

58. 4-ый «Б» школы № 112 города Москвы (1971-ый год)

59. И вновь автопрогулка из далёких 30-ых…

60. Дети (1935-ый год)

61. Лёгкое настроение. Почему бы и не «повалять дурака»? (1935)

62. Две девушки, отец и сын, и… свинья. (1933-ий год)

63. Мальчик с дудочкой на стульчике… (1935-ый год)

64. Где-то, в какой-то деревне… (70-ые)

Взгляды из прошлого. Настоящая война

История переписывается, людская память коротка. И только старые фотографии хранят молчаливую правду о прошлом и пробуждают желание понять то время и тех людей, которые вглядываются с пожелтевших фотографий в будущее.

С раннего детства помню альбомы с военными фотографиями, которые бережно хранили мои родители. Смотрели часто, но отец почти никогда не комментировал. Позже я поняла, что он и его сослуживцы не любили говорить о войне, с которой было связано столько тяжелых воспоминаний и потерь. И если быть честной до конца, то всегда не хватало времени, чтобы просто посидеть и не спеша побеседовать с родителями о жизни. Только сейчас, спустя почти двадцать лет после смерти отца, жизнь подарила мне возможность внимательно пересмотреть семейный архив. Появилось беспокойство за сохранность фотографий, потому что они были отсняты, проявлены и отпечатаны непосредственно на фронте, и их возраст в настоящее время от 60 до 70 лет.

Начала сканирование фотографий с отцовскими комментариями. Их оказалось больше трех сотен. Некоторые сохранились хорошо, некоторые сильно состарились. Я постаралась очень осторожно обработать сами фотографии, чтобы не нарушить эмоциональное воздействие весточек из прошлого. Неожиданно для себя я на долгое время погрузилась в атмосферу той жестокой войны. Открывались новые детали, лица бойцов становились родными, я вела долгую беседу с отцом, с которым в жизни не успела наговориться. Меня постоянно мучили мысли о том, какими молодыми они были, как надолго были разлучены с семьями, о которых болела душа, в каких невыносимых бытовых условиях прошли их молодые годы и как тяжело они переживали потерю своих товарищей.

Только в процессе обработки я до конца осознала уникальность этих фотографий. Ведь на фронте, кроме фотокорреспондентов, никто не фотографировал по понятным причинам — война. Да и тогдашняя фототехника предполагала сложный процесс обработки и печати. Поэтому расскажу немного об отце и истории появления этих фотографий. В архиве их более 300. На фотографиях запечатлен военный быт, фототехника и амуниция разведчиков, автомобили, мотоциклы, самолеты, немецкие танки и орудия. Несколько фотографий сделано на месте разгрома 22-ой немецкой танковой дивизии. Из множества фотографий для публикации были выбраны достаточно хорошо сохранившиеся и с моей точки зрения наиболее интересные. Таким молодым светлоглазым юношей мой отец начал службу в армии, куда был призван в 1938 году с 4 курса скрипичного отделения музыкального училища После войны отец не расставался с фотокамерой до конца жизни. Работал фотографом-криминалистом в Таллинне, Москве, а с 1955 года — в Ленинграде. Был специалистом высокого класса. Очень строго относился к своей работе — обычно печатал 2-3 кадра из 36. В свободное время занимался творческой фотографией. Особенно любил фотографировать друзей, детей и природу. Он говорил «Чувство кадра как музыкальный слух — либо есть, либо нет».

Мой отец, Василий Михайлович Арзамасцев родился в 1919 году в бедной крестьянской семье, в селе Крым Оренбургской области. Фотографией занимался еще в школе, даже немного подрабатывал корреспондентом газеты «Орский рабочий». В армию был призван в 1939 году с четвертого курса Алма-Атинского музыкального училища, где подавал большие надежды в классе скрипки. Война застала его в Армении, где он проходил обучение на курсах артиллерийской фоторазведки. В 21 год он стал командиром взвода фоторазведки особого разведывательного артиллерийского дивизиона (ОРАД). Всю войну прошел по передовой со своим взводом, состоявшим из 12 бойцов, которых он любовно называл «Апостолами фоторазведки». Главной задачей взвода была съемка артфотопанорам. В маскировочных костюмах, обвешанные тяжелой фотоаппаратурой для панорамной съемки и незаменимой «Лейкой», они выползали на передовую и делали панорамную съемку местности. На основании этих снимков командование планировало стратегию военных действий. Отснятый материал проявлялся и обрабатывался прямо на передовой в специальном вагончике-фотолаборатории. А для «поддержания техники в боевой готовности» запечатлевались события из фронтовой жизни сослуживцев. Так родился живой и неповторимый рассказ о военных буднях взвода фоторазведки, который педантичный, как многие фотографы, отец аккуратно оформил и снабдил короткими комментариями.

Отец прошел по раскаленным фронтам. Начал войну на Крымском. Тамань и Керчь до сих пор воспринимаются как символы тяжелейшего периода отступления. В 1942 году вое­вал под Сталинградом и был награжден Орденом Красной звезды. Был ранен. Дальше были Белорусский и Прибалтийский фронты. Войну закончил в Кенигсберге (Калининграде). После войны работал в милиции фотографом-криминалистом в отделе криминалистики Ленинградского УВД, где считался признанным профессионалом. До конца жизни поддерживал связь с фронтовыми товарищами. В прошлом году ему исполнилось бы 90 лет, из которых он прожил только 60. Всю жизнь любил фотографию, музыку, друзей и семью.

Фотографии живут до тех пор, пока их смотрят. В процессе обработки захотелось поделиться архивом и посоветоваться по поводу техники обработки с коллегами по клубу Фото.ру, которым благодарна за помощь при подготовке этой статьи, интерес и ценные комментарии. Коллеги-фотографы высоко оценили исторические, художественные и технические достоинства отцовских фотографий и были едины в главном: низкий поклон нашим отцам, дедам и теперь уже прадедам за то, что мы родились, живем в своей стране и говорим на своих родных языках.

Сколько судеб покалечила или просто изменила война. Отец и его братья обладали редким абсолютным музыкальным слухом. Он играл практически на всех инструментах — пианино, скрипке, гитаре, баяне, балалайке, аккордеоне. Кстати, с аккордеоном он не расставался на войне и после войны и меня пристрастил к игре на этом красивом инструменте.

Май 1941 года Бассейн подполковника Сероватки. Армения. Последний месяц мирной жизни.

Май 1941 года. Армения. На тактических занятиях. Перед самой войной отец был направлен на курсы артиллерийской фоторазведки. Через месяц начнется война, и полученная специальность станет профессией на всю оставшуюся жизнь.

Декабрь 1941 года. Махачкала. Мужской разговор. Может быть солдат отдает в надежные руки щенка. Впереди пять лет разлуки, похоронок и безотцовщины — пять лет тяжелой войны.

Январь 1942 года. Новороссийск. Воздушная тревога. Война и дети — особая тема для тяжелых размышлений. Представляешь себя на месте родителей и бабушек этих детишек, и мурашки бегут по спине.

Декабрь 1941 года. Крым. Первая бомбежка. Отец на фотографии — слева. Когда при обработке внимательно рассмотрела фотографию, то с удивлением увидела, что отец курит трубку.

Максимыч, ординарец отца, был самым старшим во взводе — ему было около сорока. Помню, отец говорил, что если бы не Максимыч, не вернулся бы с очередного задания, когда столкнулся с разведчиком-немцем. В архиве много (больше сорока) замечательных портретов сослуживцев. Я часто думала, как бы найти детей или внуков этих людей и поделиться фотографиями. Но это уже только фантазии.

Взгляды из прошлого.Так я всегда называла эту маленькую фотографию, с которой так серьезно и напряженно смотрят молодые воины прямо нам в глаза. Достойно ответить им, увы, нечем.

Перед наступлением. Фотография прекрасно сохранилась и не требовала обработки. За столом сидят два щеголя-офицера и мирно беседуют в ожидании дам. На столе фляжка и фотокамера. Но под столом стоит бочка с химикалиями для обработки фотографий и подпись под фотографией тревожная «Перед наступлением».

20 января 1942 года отцу исполнилось 23 года. Этот автопортрет с револьвером удивляет качеством исполнения. Да, надо очень любить фотографию, чтобы в любых условиях заниматься не только ремеслом, но и творчеством

На фотографиях 1943 года царит дух наступления. Просто очень красивые фотографии, глядя на которые не хочется думать о войне.

1943 год. «Апостолы» фоторазведки — так отец называл своих 12 сослуживцев. Фотография сохранилась очень хорошо. Слева от отца нарядно причесанная повариха с букетом цветов. Бойцы тщательно выбриты и подтянуты. Все смотрят на фотокамеру как-то торжественно и искренне — совсем не так, как это бывает нынче, когда во время коллективного портретирования все объединяются только словом «Чииз!». Эта фотография могла стать последней, прощальной весточкой в будущее. В самом конце альбома увидела маленькую фотографию мужчины, который сидит справа от отца, а под ней коротко «Юрий Романов. Убит». Стало горько и обидно — ведь совсем молодой .

Фердинанд. Коллега, занимающийся историей Великой Отечественной войны, откликнулся на мои вопросы и написал, что это уникальное фото. На нем запечатлен один из 39-ти Фердинандов, потерянных немцами на Курской дуге. Это Фердинанд № 112. По словам немцев эта машина подорвалась на минах одной из первых. Хотя в книгах про войну постоянно встречаются фотографии подбитых громадин, на самом деле было построено всего 90 машин. Так что каждый подбитый Фердинанд был большим достижением.

Кадр как повесть. Заброшенный холодный дом. Усталые солдаты в шинелях. Буханка черного хлеба на столе. Представляю удивление сослуживцев, когда отец подошел к инструменту и начал играть свои любимые вальсы Шопена.

Январь 1942 года. Крым. Беседа с членом экипажа. Отец всю жизнь по-доброму относился ко всему живому. Маленький болотный сыч, отогретый и накормленный, строил смешные рожицы и был принят в «члены экипажа».

1943 год. Фотоателье. Фотография подкупает оптимизмом… Как говорил Михаил Светлов, «На фронте, как в коммунальной квартире: жить можно — спрятаться негде». Главный герой — Саша Ковальчук, замечательный человек, профессиональный военный, с которым отец дружил до самой смерти.

Так отец выглядел в начале 1943 года после ранения под Сталинградом.

Очень красивая фотография на память перед близким расставанием. После войны они разъехались по домам, потерялись, а потом семеро нашлись и дружили всю жизнь. Справа стоит самый молодой однополчанин отца, красивый и веселый человек Амин Тарзиманов, кавалер фронтовых орденов «Красной Звезды», «Отечественной войны 2 степени» и медали «За отвагу». После войны Амин Афтахович вернулся в Казань и с отличием окончил Казанский химико-технологический институт, защитил докторскую диссертацию, стал профессором и заведующим кафедрой. Был награжден орденом «Знак почета» за работы, связанные с запуском первого искусственного спутника Земли. Получил мировое признание за работы в области теплофизики,теплотехники и техники высоких давлений, автор 7 монографий, заслуженный деятель науки и техники Татарстана. Пожелаем ему новых научных достижений, творческого настроения, понимания и здоровья.

9 мая 1945 года. Победу отец встретил под Кенигсбергом. На этой простой фотографии запечатлен исторический момент. Во главе строя стоит капитан Александр Ковальчук — помните, веселая модель в «Фотоателье», а за ним папины «Апостолы фоторазведки». Все торжественно и просто.

В октябре 1945 года впервые за годы службы и войны отец ненадолго вернулся к маме в Чкалов (Оренбург). Это моя самая любимая фотография. Она снята отцом из окна подходящего поезда. На перроне лица молодых людей — сестры с мужем и просто незнакомых встречающих — светятся счастьем, а вот лицо матери, моей бабушки, поразило тихой иконной умиротворенностью и внутренним светом. Ей повезло — все сыновья и зять вернулись с войны живыми.

История семьи Свердловых

Роза и Иосиф Свердловы, фотография 1930 года (копия 1935 г.)

Слева направо: Соня и Эстер Свердловы, и их двоюродная сестра Сара, Кировоград, 1931 г., семейный архив сестер Чижиковых

В семье Иосифа и Розы Свердловых из Елиcаветграда (Кировоград) было шестеро детей. Два старших сына погибли в 1918 году. Старший, Меир, был убит петлюровцами, второй, Давид, погиб, сражаясь в рядах Красной армии против Деникина. Осталось четверо детей: старшая дочь Дора, Эстер, Миша и Соня. В семье соблюдали еврейские традиции, в основном благодаря матери, Розе Бенционовне (урожденная Котляревская), которая была очень религиозной женщиной. Отец, Иосиф Свердлов, в молодости тоже соблюдал традиции, но, примкнув к большевикам, оставил религию. Он вступил в партию и, будучи по профессии пекарем, дослужился до начальника хлебзавода. На этой должности он оставался до самой войны. Иосиф с уважением относился к религиозности жены, и в доме соблюдали кошерность, праздники и субботу.

Здание хоральной синагоги в Елисаветграде (Кировограде), построено в 1905 году на месте сгоревшей деревянной синагоги

До войны

Все члены семьи получили образование. У Розы Бенционовны было место в городской хоральной синагоге, что являлось признаком высокого социального статуса. В конце тридцатых хоральную синагогу закрыли… Семья жила в собственном доме. Все дети, как и родители, играли на различных музыкальных инструментах. В доме был рояль. Женщины не работали – это было не принято. Около трети населения Кировограда накануне Второй мировой войны составляли евреи.

Это так называемые «Валы» – земляная крепость, построенная в 18 веке Суворовым для охраны южных границ России

Сыновья Меир и Давид

Еще до революции женился Давид, который погиб в Красной армии, но что случилось с его женой, сейчас неизвестно. Меир был обручен и готовился к свадьбе перед тем, как был убит петлюровцами. Его невеста так никогда и не вышла замуж, хотя, по слухам, была красавицей, и ей многократно предлагали замужество.

Лейвик (Лёня) и Дора Бутовецкие после войны

Дора

Дора вышла замуж за Лейвика Бутовецкого, который по мнению ее отца не подходил семье Свердловых по «социальному статусу», он был простым человеком и работал продавцом. Поэтому отец, Иосиф Свердлов, сначала наложил запрет на их брак. Тогда Лейвик и Дора вместе сбежали из дома. Только после долгих переговоров, которые вела следующая сестра Эстер, единственная, кто знала, где они находятся, паре было разрешено вернуться домой и было дано родительское благословение. У Лейвика и Доры родилось шестеро детей. Большинство их потомков живет сегодня в Израиле.

Эстер (справа) со старшей дочерью Мусей (весна 1933-го, Сухуми). Слева ее младшая сестра Соня

Эстер

Эстер вышла замуж без семейного скандала, за человека, которого любила всю жизнь, даже после его гибели, за Исаака Давидовича Чижикова (р. 1907). Исаак родился и вырос в деревне Чернечи, Новогеоргиевского района Кировоградской области. Отец Исаака, Давид Чижиков, содержал большой магазин, как до революции, так и во время НЭПа, и был зажиточным человеком. Он умер еще до войны.

Эстер с сестрой Исаака Соней

Семья Исаака Чижикова

В семье было трое детей: две сестры, Маня и Соня, и он, Исаак. Исаак был кадровым офицером. Сначала он был артиллеристом, потом его назначили начальником Ассовиахима (тогда так называли ДОСААФ), который курировал НКВД, и так формально стал офицером этого ведомства. Перед самой войной был назначен начальником штаба ПВО Днепропетровска.

Соня, сестра Исаака, с мужем, Леней Котляревским, двоюродным братом Эстер, и сыном Димой (р. 1937)

Котляревские

Сестра Исаака Чижикова Соня вышла замуж за племянника Розы Котляревской (матери Эстер), Леню Котляревского. Они познакомились после того, как Исаак и Эстер поженились, и вскоре также создали семью. Пара поженилась около 1931 года и жила в Днепропетровске. В 1932 году у них родился сын Дима, а в 1940-м — дочь Люда. Во время войны муж Сони Котляревской-Чижиковой был офицером связи на флоте и погиб при обороне Севастополя.

Соня Свердлова-Чигиринская (фотография 1947 года) и Фима Чигиринский (довоенная фотография)

Соня

Соня урожденная Свердлова, вышла замуж за Ефима Чигиринского, военного летчика. Ефим влюбился в красавицу Соню, но та сначала не отвечала ему взаимностью. Отец Сони Иосиф почти заставил ее выйти замуж за Фиму. Он оказался прав, Соня счастливо прожила с Фимой многие годы (оба умерли в глубокой старости). У Сони и Фимы Чигиринских родилось двое детей, Эмма и Самуил.

Исраэль Бродский и Иосиф Свердлов, фотография 20-х годов

Бродские

Еще следует упомянуть о Бродских. Исраэль Бродский был двоюродным братом Розы Котляревской-Свердловой. Он и его жена Мэра с детьми уехали задолго до войны в Сухуми. Еще во время голода на Украине в 1932-1933 годах часть семьи уехала к ним (Иосиф и Роза, а за ними беременная Эстер). Потом семья вернулась в Кировоград. Им предстояло также сыграть важную роль во время войны.

Миша Свердлов, фотография 1940 года

Миша

Младший брат, Миша, женился на двоюродной сестре, Соне Котляревской (которую все называли Сосл, потому, что в семье оказалось слишком много Сонь). У них родилось двое детей. Миша также был офицером и служил в медицинских частях. Ему и Исааку суждено было сыграть ключевую роль в спасении семьи во время войны.

После немецкой бомбежки горит железнодорожный вокзал, лето 1941, место неизвестно

Поезд (вероятнее всего эвакопоезд), уничтоженный немецкой авиацией, СССР 1941 г., место неизвестно

Исаак Давидович Чижиков. Портрет сделан двоюродным братом с единственной оставшейся фотокарточки (на удостоверении офицера)

Муся и Дора Чижиковы, дочери Эстер и Исаака Чижиковых, Кировоград 1939 г., посвящение сзади написано рукой Муси (старшей), семейный архив сестер Чижиковых

Справа мама Исаака, Бася, рядом его сестры, Соня и Маня

Война

В первые же дни войны Исаак Чижиков узнал о том, что происходит с евреями на оккупированных территориях. Поэтому Исаак позаботился о соответствующих документах для своей семьи -сестры с детьми, жены с сестрами — которые подтверждали, что их предъявители являются членами семьи офицера, и в качестве таковых имеют право на эвакуацию.

Еще до отправки на фронт Исаак пошел к своей сестре Соне в Днепропетровске и рассказал ей все, что знал. Об этой беседе известно только то, что Исаак успел рассказать жене и ее сестрам. Соня наотрез отказалась ехать из-за того, что она не оставит своего имущества на разграбление, и что немцы – приличные люди, и не может быть, что они сделают женщинам и детям что-то плохое. Как рассказывают, Исаак стоял на коленях и умолял сестру послушать. Но та решила остаться.

Через несколько часов Исаак уехал в Кировоград за пополнением для своей части. По дороге он заехал домой и принес документ своей жене и детям. Эстер любила конфеты рожки. Исаак где-то сумел их достать и принес ей и детям, и это тогда, когда город уже бомбили. Именно таким запомнили его старшие дочери. Мише, брату Эстер, который был офицером медицинских частей, он сказал: «Нас посылают с игрушками против танков», — имея в виду примитивные орудия ПВО старого образца, которыми они должны были защищать Днепропетровск. Исаак, видимо, понимал, что не вернется. Он рассказал своей семье все, что знал о происходящем с евреями, и буквально приказал им уезжать немедленно, воспользовавшись его документом. Но как доставить такое количество женщин и детей на железнодорожную станцию? Миша привез свою служебную военную машину скорой помощи, погрузил в нее своих родителей и сестер с детьми, и отвез на вокзал.

Эвакуация

На вокзале командир поезда не хотел брать Эстер и Дору с родителями и детьми в вагон. Как рассказывала позднее Эстер, вагон был переполнен литовскими евреями, которые везли с собой мешки с сухофруктами и не хотели делиться местом, занятым мешками. Тогда Миша Свердлов, предъявив документы о том, что речь идет о женах военнослужащих (муж Доры также был на фронте), привел патруль военных, которые силой заставили командира поезда взять Свердловых в вагон. Так вся семья оказалась в теплушке. Вся семья — это сестры Эстер и Дора, их семеро детей (старшая дочь Доры уже была на фронте) и двое стариков, Роза и Иосиф Свердловы. Так удостоверение Исаака спасло семью в первый раз. Жена Миши Соня с детьми к тому времени уже эвакуировалась с заводом, на котором работала. По счастливой случайности завод направили в Ташкент, куда позднее попала и вся остальная семья.

Соня Чигиринская-Свердлова уже не жила в Кировограде, а находилась в Днепропетровске по месту службы мужа. Он также своевременно позаботился об эвакуации жены с детьми.

«У мамы не было возможности взять много вещей. Поэтому она одела всех нас в несколько комплектов белья, летнего и зимнего, расстелила на полу большое одеяло, которое должно было позднее стать подстилкой для всех нас, где бы мы ни были, и завязала в это одеяло вещи и продукты. Кроме этого мы взяли с собой только документы. Мы не взяли ни одной фотографии. Поэтому все, что есть в этом альбоме, это копии с фотографий, которые остались у родственников…»

Поезд

Муж Сони, военный летчик, предупредил семью о тактике немцев во время бомбежки поездов: они бомбили локомотив, люди выбегали, и летчики расстреливали их в поле. Так и произошло. Как только началась бомбежка поезда, люди стали выбегать из вагонов, и немецкие самолеты начали их расстреливать. Женщины семьи Свердловых поступили иначе. Они легли на своих детей, и так дождались окончания бомбежки. Они не выбежали из вагона даже тогда, когда загорелся соседний вагон. Так никто из этой семьи не пострадал.

Фотография сделана уже после возвращения из эвакуации (1949 год), но в Ташкенте семья была примерно в том же составе

Ташкент

Поезд, а возможно и несколько, привез всю семью в Сталинград. Там надо было переправиться через Волгу на пароме и ехать дальше, в Ташкент. Но тут в толпе потерялась Дорочка, дочь Эстер, которой тогда было всего 3,5 года. Семью пытались торопить и заставить уехать без ребенка, но Эстер, а с ней и остальные, отказались двигаться, пока не найдут девочку. После часа поисков ребенка нашли, и семья продолжила свой путь.

Удостоверение, выданное Эстер Свердловой-Чижиковой о том, что она является женой офицера. Это удостоверение (1942 год), позволило ей стать на учет в военкомат и получать пособие, в основном продукты, что спасло семью от голода

Обратная сторона фотографии: 2 посвящения, одно, оригинальное, написанное рукой Лени Котляревского (1937), другое, Исраэля Бродского, 1956 год.

Михаил Свердлов и Ефим Чигиринский, послевоенная фотография, семейный архив сестер Чижиковых

Справа налево: в нижнем ряду, Роза Котляревская-Свердлова, ее двоюродный брат Исраэль Бродский, его жена Мэра. Сверху Лёня Бродский, сын Исраэля и Мэры, и Эстер Свердлова, дочь Розы, начало тридцатых.

Последнее письмо Исаака Чижикова с фронта, часть 2

Спасительный документ

Когда Свердловы приехали в Ташкент, в городе уже был голод. Спасло все то же удостоверение о семье офицера. Семью поставили на довольствие в местном военкомате. Так им были обеспечены хотя бы минимальные нормы хлеба.

Сначала Дора и Эстер поселились в подвале одного дома местных жителей. Там они и прожили некоторое время. Старшая дочь Доры Рая пошла работать на завод. Позднее семье дали комнату в доме местных жителей, которых уплотнили. В том же доме, в другой комнате, жила семья эвакуированных из Ленинграда. Соня Чигиринская, сестра Эстер и Доры, сумела найти место эвакуации сестер следующим образом: Эстер и Дора написали своему дяде Исраэлю Бродскому в Сухуми и рассказали, где они находятся.

В этот момент Соня была в Сталинграде. Исраэль Бродский написал ей, и так она узнала о местоположении семьи и решила поехать из Сталинграда в Ташкент. Там она поселилась в комнате, которую дали ее родителям, в доме напротив того, в котором жили Эстер и Дора с детьми. Отношения с местными жителями были спокойными и доброжелательными. Эстер и Дора никогда не рассказывали о проявлениях антисемитизма во время эвакуации.

Трагедии в эвакуации

В 1943 году умерла от болезни Роза Бенционовна, мать и бабушка. Она болела несколько месяцев, и ей не подходил климат Ташкента. Врачи сказали, что ее надо отправить в другое место, с более мягким климатом. Но во время войны это было невозможно. Она была похоронена прямо там, в Ташкенте. Но Иосиф, ее муж, попросил, чтобы на памятнике после его смерти написали и ее имя. Так и было сделано позднее.

Мама Исаака, мужа Эстер, Бася, с дочерью Маней также была эвакуирована в Ташкент (отец умер еще до войны), и постоянно поддерживала связь с другими членами семьи. Однако вскоре ей стало известно о гибели дочери с детьми в Днепропетровске и о гибели сына в плену. Ее дочь Маня умерла от болезни у неё на руках в Ташкенте, и она решила не возвращаться после эвакуации. Ей было не к кому ехать, хоть ее невестка Эстер все время звала ее, и даже специально ездила в Ташкент в начале 50-х, чтобы забрать свекровь, но безуспешно.

1944 год – возвращение

В самом начале 1944-го было объявлено об освобождении Кировограда. Сразу же после этого семья двинулась в обратный путь. Ещё с осени 1941 года Эстер и Дора искали своих мужей. С 1941 года о них не было никаких известий. Однако судьба этих людей сложилась по-разному.

Гибель Исаака Чижикова

Приехав в Кировоград, Эстер узнала, что ее муж Исаак погиб в Днепропетровске — либо в 1941, либо в 1942 году. Позднее выяснилось, что Исаак попал в плен при обороне города вместе с остатками своей части. Имея русскую фамилию и светлые волосы, он на какое-то время скрыл свое еврейство. Очевидцы рассказывали, что однажды он, будучи в колонне военнопленных, встретился со своей сестрой, которую вели на расстрел, и она начала ему кричать и назвала его по имени. Так они погибли вместе. Мы не знаем, правдива эта история или нет, но ее рассказала Фиме Чигиринскому соседка, которая знала обоих еще до войны, и утверждала, что видела это своими глазами.

Гибель семьи Котляревских

Сразу после освобождения Днепропетровска в 1944 году в город приехал Фима Чигиринский, часть которого оказалась возле города. Он первым делом пошел домой к Соне, сестре Исаака, и там услышал от соседей жуткую историю. Они рассказали, что вечером того же дня, когда всех евреев увели на расстрел, домой вернулся Дима, старший сын Сони. Это был единственный дом в городе, который Дима знал, и в котором знали его. И соседи спрятали Диму в подвале. Несколько недель все жильцы носили ему еду и скрывали мальчика. Рассказывают, что он был хороший мальчик, воспитанный, отличник, и его все любили. Но одна соседка, которой было семнадцать лет, его выдала, и Диму расстреляли прямо во дворе дома. Причем всех жителей дома заставили на это смотреть.

Услышав эту историю, Фима вытащил пистолет и пошел к этой соседке, которая выдала Диму. Её успели предупредить, и она начала убегать от разъяренного офицера. Фима гнался за ней, и до конца жизни утверждал, что она от него сбежала. Он рассказал, что она выбежала на людную улицу, а Фима не хотел стрелять, чтобы не попасть в невинного человека. В тот же день в доме была устроена засада НКВД, чтобы поймать предательницу, но с тех пор ее никто нигде и никогда не видел, хотя она была во всесоюзном розыске.

После войны

Вся остальная семья вернулась в Кировоград. Все имущество было разграблено. Концертный рояль Свердловых «культурные» немцы разрубили на дрова. В квартире Эстер жил инвалид войны, и так она, не желая выселять инвалида, оказалась с тремя дочерьми в одной комнате коммуналки. Причем просил не выселять инвалида лично председатель обкома. В военкомате пообещали скоро дать отдельную квартиру, как вдове офицера. Ее дали ровно через 31 год… Эстер, которая ранее никогда не работала и до войны отказалась от диплома, стала работать кассиром в кинотеатре и получила сотку земли, где можно было выращивать картошку. Эта картошка и спасла семью от голода. Алле, которая родилась в 1940 году, было во время возвращения ровно 4 года. Она помнит, как им в садике давали кусочек хлеба на дорогу домой. И вот она съела этот хлеб, и хотела дома еще, но у Эстер не было не только хлеба, но и вообще никакой еды, и Алла помнит, как плакала от голода.

Те, кто вернулся

Потом жизнь начала постепенно налаживаться. Вернулся живым муж Доры Лейвик. Он, простой еврей, который умел «устраиваться», попал в окружение под Донецком, но только в плен не сдался. Он ходил по деревням, и в конце концов познакомился с какой-то женщиной из украинской деревни, которая дала ему документы своего мужа и оставила жить у себя. Нужен был мужчина для хозяйства, а Лейвик умел все. Так он и пережил всю оккупацию у этой женщины. После войны у Доры и Лейвика родился еще один сын.

После победы вернулся Миша. Позднее он развелся с Соней и женился вторично. После войны Миша переехал в Киев. Он умер в глубокой старости в Израиле, куда приехал в 1990 году. Чигиринские, Фима и Соня, вернулись в Днепропетровск, где и жили до конца дней. Теперь большинство потомки потомков Чигиринских живут в Западной Европе…

Иосиф Свердлов с внучкой Мусей Чижиковой, студенткой Одесского института иностранных языков

Смерть Иосифа Свердлова

В 1954 году, во время празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией, умер дедушка, Иосиф Свердлов. Внучки помнят, как они готовились к экзаменам, и как в это время им сообщили о смерти дедушки. Иосифу Свердлову были устроены официальные похороны, на них пришел почти весь хлебзавод, которым он руководил до войны.

Эстер Свердлова-Чижикова и ее дочери, Муся, Алла и Дора, август 1954 года

Эстер и ее дочери

Семья почувствовала на себе, что такое дискриминация евреев. Две старшие дочери Эстер окончили школу с золотыми медалями, и их не имели права не взять в ВУЗы. Алла имела в аттестате несколько четверок, и потому долго не могла поступить в музыкально-педагогический институт, в котором хотела учиться. После очередного раза ректор извинялся перед ее мамой Эстер и прямо сказал, что сверху пришло распоряжение евреев не брать. Случаев же бытового антисемитизма было бесчисленное множество. Эстер, единственная из сестер вдова, терпела большие лишения многие годы после войны.

Старшее поколение слева направо: Соня Чигиринская, Миша Свердлов, Фима Чигиринский, Илья Котляревский, брат Розы Котляревской, Эстер Чижикова

Старшее поколение

Через много лет после войны, в 80-е годы, старшее поколение, особенно сестры и старшие дети, которые помнили эвакуацию, часто рассказывали друг другу эти истории. Рассказывали их так, будто это что-то новое и есть еще хоть кто-то, кто не знает, что произошло, или кто-то, кого там не было. Эти истории не рассказывались детям и внукам, старшие рассказывали их самим себе.

Вся семья на свадьбе сына Доры и Лейвика, Юры, около 1956 года

После войны

Так или иначе, жизнь начала входить в какое-то русло. Постепенно дети вырастали, и большинство каким-то образом, с трудом или без особого труда, получили образование. Семья оставалась дружной и близкой многие годы. Все дети создали семьи, и теперь многие из них уже прабабушки и прадедушки.

Альбом Натальи Дюбиной — Довоенная молодёжь Великих Лук — Лукиград

Личный архив Натальи Дюбиной — Довоенная молодёжь Великих Лук
Сейчас в альбоме 17 фотографий

Об альбоме

Подборка довоенных снимков великолукской молодёжи.

Фотографии из папиного и маминого семейных альбомов. С благодарностью думаю о своих двух бабушках,
Елизавете и Анне. Уезжая в эвакуацию они взяли с собой эти простые и незатейливые фото, не потеряли их
в дальних разъездах по стране, сберегли для своих внуков и правнуков. В детстве я любила пересматривать семейные альбомы,
а мои мама, папа и бабушка как бы между делом напоминали мне краткую историю фотографий. Теперь я передаю эти
фото-истории Вам…

Фото № 1.

Март 1940 года. Старшеклассники у входа в свою школу №14. Фотографировал мой папа Женя Слепенков, девятиклассник. Своего фотоаппарата у него не было. Снимал камерой старшего двоюродного брата Геннадия Синельникова, командира Красной Армии. Геннадий обучил брата как надо фотографировать, проявлять плёнку, печатать карточки.

Фото № 2.

Весна 1941 года. Школа № 14. Мальчики 10 «А» класса. Слева направо: Лукашенко, Костя Кур, Абраменко, Женя Слепенков.

Фото № 3.

Весна 1941 года. Школа № 14. За партой Женя Слепенков и Юда Ерменсон.

Фото № 4.

1940 год. Школа № 14. Десятиклассницы. Моя мама Ольга Зенкевич первая слева в верхнем ряду. В правом нижнем углу мамина лучшая школьная подруга Надя Медведева, которая стала родственницей, выйдя замуж за маминого двоюродного брата Петра Берзина.

Фото № 5.

Директор школы № 14 Некрасов Алексей Дмитриевич, учитель физики. Однажды на школьном вечере директор вручил маме красивый блокнот — приз за победу в какой-то викторине со словами : » Для переписки с друзьями, НО не на уроках!» Мама вспоминала, что тогда у старшеклассников была мода на записочки всякого содержания (делового и шуточного), которые передавались по рядам из рук в руки так, чтобы этого не видел учитель. Но учителя всё видят, всё замечают!

Фото № 6.

1940 год. Первый выпуск школы № 14. Это мамин класс, но мамы здесь нет. Зимой 1940 года мама тяжело и долго болела, поэтому врачи посоветовали ей на время оставить учёбу, не сдавать выпускные экзамены, за весну и лето восстановить здоровье, набраться сил и … с нового учебного года сесть за парту 10 класса. На обратной стороне мама написала почти все фамилии и имена одноклассников и учителей ( они во втором ряду снизу). См. фото № 7.

Фото № 7.

Обратная сторона фото с выпускниками.

Фото № 8.

28 апреля 1939 года. Подруги, ученицы 9 класса школы № 14 (слева направо) Зоя Никандрова, Надя Медведева, Оля Зенкевич. На девушках красивые вязаные перелинки с завязками-помпончиками, модные в то время.

Фото № 9.

Фото 1939 (?) года. 1 ряд — Васильев Алексей, Зенкевич Ольга, Гусаков Николай. 2 ряд — Медведева Надя, Берзин Пётр (мамин двоюродный брат). Юноши призывного возраста идут служить в Красную Армию. Компания друзей сфотографировалась на память.

Фото № 10.

Август 1940 (?) года. Ольга Зенкевич. 1 сентября моя мама продолжила учёбу в школе. В новом 10 классе у неё появились подруги и друзья — мальчишки, которые часто помогали маме выполнять задания по таким сложным для неё предметам как геометрия и черчение. Мама же выручала их на уроках немецкого языка. Мамин одноклассник Костя Кур плохо успевал по иностранному языку и поэтому старался под любым благовидным предлогом пропустить занятие. В конце четверти учительница просила ребят найти Костю и непременно привести его на урок. Ведь надо же было как-то выставить ему четвертную оценку! Костю с уговорами приводили в класс, а рядом с Олей Зенкевич как бы случайно оказывалось свободное место, на которое и усаживали Костю. С помощью маминой подсказки Костя читал по-немецки, переводил текст, отвечал на вопросы учительницы. Таким образом Костя зарабатывал свою положительную отметку, и пожилая учительница говорила ему с укоризной :» Ну вот, Константин, а Вы боялись отвечать! Однако Ваш ответ сегодня вполне удовлетворителен.» Обратите внимание — к старшекласснику учительница обращается на «Вы»!

Фото № 11.

Вот тот самый Костя Кур. Он симпатизировал моей маме и в конце учебного года подарил ей свою фотографию, на обратной стороне которой были такие слова :» Лучше вспомни и посмотри, чем посмотри и вспомни.» Мама помнила Костю. Когда закончилась война, мама и её школьные подруги, вернувшись в родной город, пытались выяснить, как сложились судьбы их одноклассников-выпускников 1940 и 1941 годов. Кто где воевал, кто был ранен, кто жив-здоров, а кому не суждено было вернуться с поля боя… Костя Кур погиб на войне… А Костину фотографию храню теперь я.

Фото № 12.

28 апреля 1939 года. Подруги, ученицы 9 класса школы № 14 (слева направо) Зоя Никандрова, Надя Медведева, Оля Зенкевич. На девушках красивые вязаные перелинки с завязками-помпончиками, модные в то время.

Фото № 13.

Фото 1939 (?) года. 1 ряд — Васильев Алексей, Зенкевич Ольга, Гусаков Николай. 2 ряд — Медведева Надя, Берзин Пётр (мамин двоюродный брат). Юноши призывного возраста идут служить в Красную Армию. Компания друзей сфотографировалась на память.

Фото № 14.

Август 1940 (?) года. Ольга Зенкевич. 1 сентября моя мама продолжила учёбу в школе. В новом 10 классе у неё появились подруги и друзья — мальчишки, которые часто помогали маме выполнять задания по таким сложным для неё предметам как геометрия и черчение. Мама же выручала их на уроках немецкого языка. Мамин одноклассник Костя Кур плохо успевал по иностранному языку и поэтому старался под любым благовидным предлогом пропустить занятие. В конце четверти учительница просила ребят найти Костю и непременно привести его на урок. Ведь надо же было как-то выставить ему четвертную оценку! Костю с уговорами приводили в класс, а рядом с Олей Зенкевич как бы случайно оказывалось свободное место, на которое и усаживали Костю. С помощью маминой подсказки Костя читал по-немецки, переводил текст, отвечал на вопросы учительницы. Таким образом Костя зарабатывал свою положительную отметку, и пожилая учительница говорила ему с укоризной :» Ну вот, Константин, а Вы боялись отвечать! Однако Ваш ответ сегодня вполне удовлетворителен.» Обратите внимание — к старшекласснику учительница обращается на «Вы»!

Фото № 15.

Вот тот самый Костя Кур. Он симпатизировал моей маме и в конце учебного года подарил ей свою фотографию, на обратной стороне которой были такие слова :» Лучше вспомни и посмотри, чем посмотри и вспомни.» Мама помнила Костю. Когда закончилась война, мама и её школьные подруги, вернувшись в родной город, пытались выяснить, как сложились судьбы их одноклассников-выпускников 1940 и 1941 годов. Кто где воевал, кто был ранен, кто жив-здоров, а кому не суждено было вернуться с поля боя… Костя Кур погиб на войне…
А Костину фотографию храню теперь я.

Фото № 16.

Октябрь 1939 года. Моя мама Ольга Зенкевич и её двоюродный брат Валентин Берзин. В первые месяцы войны сержант Валентин Берзин попал в плен, был вывезен в концлагерь в Нижнюю Саксонию, где и умер от ран в декабре 1941 года.

Фото № 17.

Март 1941 года. Мой отец Евгений Слепенков. Ему недавно исполнилось 18 лет. Папа покинул школу в третьей четверти, получив справку о досрочном завершении обучения в 10 классе средней школы. Папа хотел стать военным как и его двоюродный брат Геннадий Синельников. В ту весну 1941 года военкомат в Великих Луках известил тех юношей — выпускников средней школы, которые мечтали о военной карьере, что объявлен ранний набор в авто-техническое военное училище в г. Пушкин Ленинградской области. Так папа уже в мае 1941 года стал курсантом этого училища. Ну а дальше… дальше была война, 1-ый Прибалтийский фронт и 3-ий Белорусский . Домой в Великие Луки отец вернулся в октябре 1947 года.

— — — —

Вот эпизод из школьной жизни десятиклассников 1939/40 уч. г. У старшеклассников была начальная военная подготовка. В программу обучения был включён
марш-бросок на 30 км от Великих Лук до деревни Полибино. Но идти надо было в противогазах! Поэтому к участию допустили только юношей. Мама и её подруга Надя Медведева заявили, что девчонки не слабее мальчишек, и что они тоже могут выдержать это испытание не хуже ребят и попросили включить их двоих в группу участников. Учителя и одноклассники отговаривали девчонок от этого мероприятия, но они были девушками с твёрдым характером и своего добились! А результат был такой — Ольга и Надя прошли в противогазах едва ли половину пути похода… Так что спор с мальчишками две девчонки проиграли!

Старинные фотографии. Цены на старинные фото.

Фото

Фотография и видеосъемка настолько прочно вошли в нашу
жизнь, что сегодня мы уже не удивляемся, считая их само собой разумеющимися
способами запечатления ярких жизненных моментов. Раньше снимки были редкостью,
причислялись к фамильным драгоценностям, поэтому бережно хранились в
фотоальбомах и гордо демонстрировались только самым близким людям.

Если сравнивать фотографии 19 века с современными, то можно
отчетливо увидеть зажатость людей. А как же иначе, ведь процесс съёмки был
сродни масштабному семейному событию. Теперь же мы более раскрепощены и
откровенны – можем показывать свои фото в социальных сетях всему миру и
собственными изображениями не дорожим, полагаясь на память цифровых устройств.

Взгляните внимательно на фото 19 века: зачастую они являются
постановочными, ведь главным в деле съемки являлся строгий фотограф. Именно он
руководил всем процессом и командовал желающими увековечить себя. Для
предыдущих поколений людей собственные изображения на небольшом фрагменте
бумаге были подобны чуду, равно как и цена на них.

И теперь стоимость старинных фото не снизилась, зато
современные люди могут вообще не платить за свои снимки, если не предполагается
их распечатка. Несмотря на это, желающих приобрести ретро-фото с каждым днем
становится только больше. Почему? Просто потому, что изображениям из тех времен
присущи: романтичность, наивность, настоящие эмоции и натуральность. Заметьте,
что отсутствие спецэффектов и графических редакторов не повлияло на ценность
снимков.

Да, на старинные фото цены не маленькие, но если вы
отправитесь на аукцион, то стоимость самого скромного изображения будет в
десятки или в сотни раз выше, чем в нашем антикварном магазине «Лавка старины».
Снимки уходящих эпох высоко ценятся на антикварном рынке, поэтому торопитесь
пополнить свою уникальную коллекцию уже сегодня.

Если же в вашем архиве скопилось множество раритетных
фотографий и по каким-то причинам вы желаете с ними расстаться – воспользуйтесь
услугами нашего интернет-магазина. Мы с готовностью купим старинные фото,
которые представляют художественную ценность. Возможно, так вы сможете помочь
коллекционеру, который искал именно то, что стало не нужным вам и, конечно же,
поправите свое материальное положение.

Обращайтесь к нам, и вы избежите проблем с нерадивыми
продавцами или попросту – мошенниками, коих на просторах интернета немало.
Оказывая полный цикл антикварных услуг, антикварный магазин «Лавка старины» поможет
продать любое старинное фото по самой привлекательной цене и с максимальной
выгодой для вас. Если же вы выступаете в роли покупателя – добро пожаловать на
страницы наших каталогов. Здесь вы найдете эксклюзивные раритеты по доступным
ценам.

О чем могут рассказать старые семейные фотографии

Почти 40 тысяч фотографий сохранены в Музее

В фондах Музея Победы собрано 39,9 тысяч снимков. На них запечатлена мирная довоенная жизнь в СССР, суровые будни времен Великой Отечественной войны и боевые действия в Афганистане. Среди редких экспонатов – фотокарточки, изъятые у пленных немецких солдат.

«Фотографии являются уникальными документами ушедшей эпохи. В коллекции Музея Победы хранятся кадры обороны Москвы и Сталинграда, освобождения Берлина и боев на Дальнем Востоке», – сообщает пресс-служба Музея Победы.

Фоторепортеры наравне с солдатами прошли фронтовыми дорогами, снимая и ожесточенные сражения, и минуты затишья. Их камеры зафиксировали трагедию разрушенных городов и сожженных деревень, трудовой подвиг тыла, ужасы нацистских концлагерей, стали свидетелями на Нюрнбергском процессе.

По словам организаторов, в фондах музея представлены не только работы таких известных фотографов, как Борис Вдовенко, Евгений Халдей, Михаил Савин, Виктор Тёмин, Сергей Шиманский, но и, например, 198 негативов, снятых легендарной Ольгой Ландер.

«Большинство снимков передано в дар музею из семейных архивов. Они активно используются в выставочных проектах», – отметили организаторы.

Посетители могут увидеть уникальные фотографии полководцев Великой Отечественной войны – Жукова, Конева, Рокоссовского, выдающихся конструкторов – Лавочкина, Кошкина, Микояна, артистов – Смоктуновского, Этуша, Быстрицкой, а также героев войны и тружеников тыла.

Кроме того, в коллекции музея есть и фото первого космонавта планеты Юрия Гагарина с автографами его сослуживцев.

Ранее сообщалось, что видеорассказ, посвященный уникальным фронтовым фотографиям, подготовит Красногорский филиал Музея Победы.

Московский фотограф подготовил выставку, в которой воссоздал снимки военных лет. В Санкт-Петербурге представлены уникальные фотографии блокадных будней. Снимок с предвоенного парада стал реликвией музея.

19 августа – Всемирный день фотографии. В этот день в 1839 году Луи Жаком Манде Дагером был создан первый отпечаток на медной пластине, покрытой серебром. В 2009 году фотографом Корске Ара из Австралии была подана идея о всемирном празднике – Дне фотографии.

#пс

Для выживших в Холокосте сила старых семейных фотографий

В 1953 году премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион и его президент Ицхак Бен-Цви подписали закон, определяющий ежегодный день памяти жертв и героев Холокоста. Кнессет выбрал для этого дня 27-й день месяца нисан — Йом ха-Шоа, который в этом году начался вечером 4 мая.

Поскольку фотографии являются мощным средством пробуждения памяти, The Chronicle попросила трех местных жителей, переживших Холокост, поделиться семейными фотографиями, сделанными до или во время Второй мировой войны, и сопровождающими их воспоминаниями.

Гарри Шнайдер

Получите еженедельник «Еврейские хроники» по электронной почте и никогда не пропустите наши главные новости

Бесплатная регистрация

Шнайдеру было всего 2 года, и он жил в маленьком местечке Ломазы, когда 1 сентября 1939 года немцы вторглись в Польшу. По его словам, благодаря серии удачных событий он смог выжить, хотя многие члены семьи были жестоко убиты. нацистами.

Вскоре после того, как немецкая армия вторглась в Польшу, семья Шнайдера спряталась в близлежащем лесу и оставалась там в течение двух лет, пока они не смогли бежать в Россию.Родители Шнайдера, его дядя и старший двоюродный брат Барух, которых воспитывали его родители, вместе жили на открытом воздухе, собирая пищу и часто ели сырой картофель, который они «одалживали» у фермеров. Мать Шнайдера была беременна его младшей сестрой в то время, когда они были в России. Его бабушка, которая была слишком стара, чтобы путешествовать, и дядя, который останавливался с ней, не покинули Ломази и были убиты вместе с остальными горожанами.

«Два года мы бродили по лесу», — сказал Шнайдер.«Это было похоже на фильм« Неповиновение ». Я не уверен, были ли мы с братьями Бельски [организация еврейских партизан, спасавших евреев во время Холокоста, живущих в польском лесу], но мой двоюродный брат сказал, что на короткое время мы были с ними ».

После войны семья Шнайдера покинула Польшу, потому что их дом был разрушен и из-за разгула антисемитизма. Они провели четыре года в лагерях для перемещенных лиц (DP) в американской зоне в Австрии и иммигрировали в Соединенные Штаты в 1950 году, поселившись в Вашингтоне, штат Пенсильвания.Шнайдер женился на уроженке Беличьего холма и с тех пор живет в Питтсбурге.

На протяжении всей борьбы семьи Шнайдера — жизни в лесу, затем в отдаленной части России с 1941 по 1945 год, а затем в лагере DP — его мать хранила семейные фотографии.

«Когда моя мать умерла, я нашел все эти фотографии», — сказал Шнайдер. Но хотя есть несколько довоенных фотографий, нет ни одной из тех, когда семья была в лесу или на Урале, недалеко от Сибири, так как фотографов не было.

Мать Шнайдера также хранила фотографии из лагеря DP, а также паспорта семьи.

«Для меня очень много значит иметь все эти фотографии», — сказал Шнайдер. «Они показывают, что происходило до войны и после войны. Важно показать, что случилось с семьей и как выглядел каждый на фотографии «.

Шнайдер не присоединился к Центру Холокоста до выхода на пенсию, сказал он.

«Я не чувствовал себя выжившим, потому что не был в концентрационном лагере», — сказал он.«Но после того, как я вышел на пенсию, я решил посмотреть, что можно сделать. Теперь я сопредседатель организации выживших, выступаю в школах и провожу собеседования ».

Из 3 миллионов евреев, проживавших в Польше до войны, выжили только 10 процентов, — указал Шнайдер.

«Это чудо», — сказал он. «Я всегда буду удивляться, почему это был я. У меня нет ответа. Я все еще задаюсь вопросом, и я все еще задаю вопросы, чтобы попытаться выяснить, как все это произошло, почему я выжил, а большинство людей — нет. Нет ответа.”

Соланж Лебовиц

Когда Соланж Лебовиц вернулась с семьей в их парижскую квартиру после войны, все было нетронутым, и все семейные фотографии остались там, где они были.

Ее семья переехала в Париж из Сигета, Трансильвания, в 1925 году, когда «там евреям стало плохо», — сказал Лебовиц. Сигет был родиной Нобелевского лауреата и писателя Эли Визеля. Лебовиц и ее младшая сестра родились в Париже.

У 85-летней Лебовиц есть фотографии всей ее семьи, сделанные еще до войны, а также фотографии, на которых она была подростком, спрятана во время войны в Кутерне, деревне в Нормандии, католической парой по имени Барбье.

Лебовиц был одним из шести детей. Семья из восьми человек распалась во время войны, и чудом все выжили.

В 1939 году Франция и Англия объявили войну Германии после того, как Германия вторглась в Польшу. Немцы вторглись во Францию ​​в 1940 году.

После La Rafle Du Vel D’hivre в июле 1942 года — во время которого около 13000 парижских евреев были арестованы, помещены в зрительный зал на неделю, а затем отправлены в концентрационные лагеря — некоторые члены семьи Лебовица покинули Париж и отправились в Лимож.Когда жизнь в Лиможе стала тяжелой, родители Лебовица переехали примерно за 100 километров и сняли комнату в фермерском доме.

Семья расселилась по стране. Два брата присоединились к партизанам, и время от времени арестовывали различных членов семьи, но всех удалось отпустить.

«Это было чудо, что все восемь из нас выжили», — сказал Лебовиц. «Мои двоюродные братья не выжили. Мы смогли вернуться в нашу квартиру в Париже в 1944 году ».

Среди довоенных фотографий Лебовиц есть одна ее 102-летняя бабушка, сделанная до 1939 года, и одна из нее, ее матери и сестры, сделанная в 1930 году.

В 1952 году Лебовиц приехала в Соединенные Штаты и вышла замуж за дальнего родственника, которого она встретила, когда он после войны приехал во Францию ​​навестить свою сестру.

Когда дочь Лебовица училась в колледже, она решила, что тоже хочет получить образование. Она поступила в Питтсбургский университет и восемь лет спустя получила диплом с отличием, получив двойную специализацию по английской и французской литературе. Она написала более 1000 стихов, многие из которых посвящены Холокосту.

Моше Баран

У 95-летнего Барана есть только одна фотография, сделанная до войны: он в возрасте 7 лет и его пятилетний брат Джошуа.

Баран даже не знал, что фотография существует, пока не посетил родственников в Шривпорте, штат Луизиана, около 12 лет назад.

«Фотография была у детей моего двоюродного брата», — сказал он. «На обороте был почерк моей матери, посланный ее племяннице Глории. Я опешил. Я не помню, чтобы когда-либо видел это раньше. Когда я увидел это фото в Шривпорте, я был в восторге ».

Неудивительно, что никакие другие семейные фотографии Баранов не пережили войну, кроме той, что была отправлена ​​за границу.

«У нас не осталось фотографий, сделанных до войны», — сказал Баран.«Нас загнали в гетто [в Польше], и мы ничего с собой не взяли. Фотография получилась, потому что она была отправлена ​​по почте в 1927 году, за 12 лет до начала работ ».

Баран родился в Городке, местечке на востоке Польши. Помимо брата, у него были сестры-близнецы. Одна сестра и его отец погибли во время войны. Другая его сестра, его брат и его мать выжили.

1 сентября 1939 года Польша подверглась нападению Германии, а 17 сентября Советский Союз вторгся в ту часть Польши, где жил Баран.По его словам, после этого еврейская жизнь исчезла из-за насаждения коммунизма.

В июне 1941 года, когда Германия напала на Советский Союз, Баран и его семья были отправлены в гетто.

«Было 20 домов на 300 семей», — сказал он. «Не было канализации, не было водопровода. Я ничего не помню из гетто. Однако мы знали, что нас ждет; это был только вопрос времени ».

Баран и его брат переехали в исправительно-трудовой лагерь в соседнем городе.Остальные члены его семьи покинули гетто и спрятались на территории его дяди. Два месяца спустя первоначальное гетто было разрушено, как и все остальные гетто по соседству, за исключением трудового лагеря, где работали Баран и его брат.

Баран узнал, что сопротивление формируется, и он хотел присоединиться, но знал, что для этого ему понадобится оружие. Он придумал способ вернуть оружие, которое немцы собирали у русской армии, и с этим оружием он присоединился к сопротивлению, разбившему лагерь в лесу.

«В первое утро я пошел на опушку леса, посмотрел вверх и увидел солнце», — вспоминал Баран. «Это было откровение. Я ни разу не поднял глаза, когда пришли немцы. Мы были как животные в клетке. Я посмотрел вверх и увидел птиц ».

После освобождения Баран был призван в русскую армию, но через год демобилизован. Затем он и его семья уехали из России и были помещены в лагерь для DP в Австрии, где он встретил свою жену. Они вместе приехали в Соединенные Штаты в 1950 году, спонсируемые кузенами из Шривпорта.Это были дети тех двоюродных братьев, которых он посетил несколько десятилетий спустя, и которые хранили фотографии его и его брата все эти годы.

С Тоби Табачником можно связаться по телефону [email protected] .

Семейная коллекция Лильенквист | Учебные материалы в Библиотеке Конгресса | Библиотека Конгресса

Ресурсы в этом наборе первичных источников предназначены для использования в классе.
Если ваше использование будет выходить за рамки одного класса, пожалуйста, ознакомьтесь с авторскими правами
и принципы добросовестного использования.

Руководство для учителя

Чтобы помочь вашим ученикам анализировать эти первоисточники, приобретите графический органайзер.
и руководства: Анализ
Инструмент и направляющие

Этот ресурс был создан Марком Санчесом, членом семьи Лильенквистов 2013 года Библиотеки Конгресса.

Хотя Гражданская война ушла в историю много поколений назад,
лица тех, кто участвовал в войне, все еще с нами.
Сотни тысяч фотографий были сделаны во время
годы войны, по оценке некоторых экспертов.Некоторые из этих фотографий были
офицеров, полей сражений и политических лидеров, но многие из них
были портреты отдельных солдат, идущих в бой, или
на перерыв в битве. Предметы семьи Лильенквист
Коллекция фотографий гражданской войны в Библиотеке Конгресса
запечатлеть военную жизнь обычных солдат, некоторые не
но из подросткового возраста, которые сражались и умерли по обе стороны
конфликт. Эти маленькие личные портреты создают уникальный
окно в жизнь обычных мужчин и их близких
попал в необычайную войну.

Фон

Персональные портреты во время войны

С 1861 по 1865 год более трех миллионов американцев
взялись за оружие в самом кровопролитном конфликте
девятнадцатый век. Родом из каждого штата и
территории, эти люди были настоящими людьми, которые любили,
боялись и часто умирали на службе у своих
страна. Полтора века, разделяющие нас
от наших коллег из Гражданской войны могут подчеркнуть наши
различия, но во многом эти солдаты были
прямо как современные американцы.

Есть один факт, который делает солдат Гражданской войны
кажутся намного более современными, чем солдаты
руководство для учителя первоисточник
более ранние войны наций: у многих из них были свои
сделанные фотографии. Начало войны совпало с
бум фотографии в США. От
к началу гражданской войны фотографий было много
дешевле и намного проще в производстве, чем
когда-либо прежде. Новые технологии принесли цену
нового амбротипа (застекленного) и тинтайпа
(на металлической основе) эмульсионные пластины до
25 центов до 2 долларов.50 в штатах Союза. Среднее
Солдат гражданской войны, который может зарабатывать от 11 до 16 долларов
в месяц, наконец-то смог позволить себе личное
фотография.

Отношение и мотивация

К моменту первых выстрелов по форту
Самтер в апреле 1861 г., трения между свободными
состояния и подчиненные состояния были в точке кипения.
Еще до того, как отмена стала официальной целью
Союз, северные солдаты сражаются за защиту
Союзные и южные солдаты сражаются за защиту
у их образа жизни было более чем достаточно мотивации
идти в бой.Солдаты с обеих сторон выразили
свои чувства через портреты, некоторые из
демонстрировать лозунги, некоторые размахивая оружием
или ярких позах.

Хотя с ходом войны энтузиазм будет уменьшаться
в начале войны мужчины так рвались
присоединиться к этой большой проблеме для обеих армий было
находя достаточно припасов для своих солдат. Несмотря на
минимальные возрастные требования, сохранившиеся фотографии
указывают на то, что было либеральное толкование
из того, что составлял восемнадцатилетний.Те
слишком молод, чтобы успешно симулировать зрелость, может присоединиться
как мальчики-барабанщики. Желание не остаться
сзади можно увидеть на примере девятилетнего барабанщика
из Огайо, Джонни Клем.

После побега из дома и стрельбы из
Офицер Конфедерации в битве при Чикамауге, он
стал самым молодым унтер-офицером в
история США.

После подписания Прокламации об освобождении
в 1863 году афроамериканцы смогли завербовать
и сражайтесь от имени Союза.Немного белого
Северяне были против их включения,
но к концу войны около двухсот
тысячи афроамериканских солдат присоединятся к
вооруженные силы. Многие из этих солдат и моряков
потребовалось время, чтобы сделать их портреты в форме.
Женщины не были включены в вооруженные силы, но
часто поддерживал военные действия волонтером
организациям, а также по пошиву одежды,
раздача расходных материалов и написание писем своим
близкие в поле.

Письма из дома спрятаны внутри
Ящики с фотографиями солдат Гражданской войны.С таким количеством американцев, сражающихся, и только
слишком осведомлены о возможности того, что они могут
домой не вернусь, номер портрета
фотографии взлетели. Морская блокада против
Конфедерация привела к гораздо более высоким ценам — вверх
до 20 долларов — для фотографий на юге. Эта стоимость
разница — одна из причин непропорционально большой
более высокое производство портретов Союза, но
Семейная коллекция Лильенквист по-прежнему служит визуальным
запись солдат гражданской войны с обеих сторон.

Портреты большинства солдат были небольшими — 2.75 автор:
3,25 дюйма были наиболее распространенным размером — и могли
носить с собой в кармане куртки друга, отправлять домой
в семью или в руках любимого человека. В
фотографии часто хранились в богато украшенных рамках и
декорированные футляры, некоторые из кожи или формованные
из затвердевших составов шеллака. Для многих из
этих солдат, портрет военного времени был главным
случаю, и может быть единственной фотографией когда-либо
взяты из них. В реквизите, позе и одежде
что каждый выбрал, зритель сегодня может искать
подсказки о личности субъекта через
как он представил себя для своего момента раньше
камера.

Мужчины в синей или серой форме
между 1861 и 1865 годами израсходована лишь часть
те годы в бою, и некоторые фотографии
дать представление о более скучных моментах
их военных жизней. В несколько раз в день
когда они не сражались и не учились, солдаты в
лагерем играли в карты, исполняли музыку, и в своих
собственная мода девятнадцатого века, расслабленная. Многие
солдаты вместе служили долгие периоды
войны, позировал для портретов как товарищи по оружию.
Из трех миллионов служивших более 620000
умерли к концу войны, и многие другие были
тяжело ранен или иным образом изменен
опыт.Многие погибли в боях, но болезнь убила
даже больше. Военнопленным часто отказывали
надлежащее здравоохранение и питание, и тысячи
умерли в военных тюрьмах, некоторые от голода. По-прежнему,
несмотря на физическую и эмоциональную травму
после войны нация нырнула прямо в
Реконструкция, и большинство солдат вернулось
к гражданской жизни.

В истории почти ничего не известно о большинстве солдат.
в этих портретах. Фактически, для большинства мы не
даже знаю их имена.Но их фотографии
проехали без них, передали из рук
передать десятилетия до объединения
в этой коллекции. Сегодня эти портреты, которые
мог быть предназначен для нескольких друзей и
возлюбленные, могут быть увидены и изучены людьми
по всему миру. Хотя мы можем не знать их
имена или их истории, мы можем смотреть в их лица
и спросите себя, что они испытали и как
они чувствовали себя, играя свою роль в войне, которая
изменил нацию.

Советы учителям

• Напишите подпись к фото.Что происходит? Что чувствует субъект?
• Выберите изображение. Предскажите, что произойдет через минуту после сцены, показанной на изображении. Через час?
  Объясните причину своих прогнозов.
• Изучите и проанализируйте материалы Корнелиуса В. Мура и о нем. Обратите внимание на тон и содержание двух
  буквы. Поразмышляйте над тем, что можно узнать из набора, чего нельзя узнать из одного предмета.
• Выберите одну из фотографий и создайте серию переписок, рассказывающих историю объекта.Напишите один
  письмо до того, как была сделана фотография, и одно письмо после. Примите во внимание возраст испытуемого,
  выражение лица, униформа и любые предметы на фотографии.
• Учтите, что в 21 веке люди могут фотографировать, когда захотят. Во время гражданской войны
  однако сделать фотографию было достаточно редко, чтобы гарантировать тщательную компоновку каждого аспекта
  фотографии. Спросите: если бы вы готовились к единственной фотографии, которую когда-либо сделали бы сами, что
  предметы — или даже животные — были бы у вас с собой? Как бы вы позировали? Что бы вы стояли впереди
  из? Кому бы вы его отправили? Если позволяет время, попросите учащихся принести свои предметы в класс и взять свои
  «Единственная» фотография.

Дополнительные ресурсы

Об этой коллекции | Семейная коллекция фотографий времен гражданской войны Лильенквист | Цифровые коллекции | Библиотека Конгресса

Более 3500 специальных портретных фотографий, называемых амбротипами и тинтипами, а также небольшие карточные фотографии, называемые cartes de visite, представляют солдат Союза и Конфедерации во время Гражданской войны в США (1861-1865). На портретах часто изображено оружие, шляпы, столовые, музыкальные инструменты, нарисованные фоны и другие детали, которые увеличивают исследовательскую ценность коллекции.Другие темы с фотографиями включают флаги, виды города, ветеранов и корабли. Среди самых редких изображений — моряки, афроамериканцы в форме, кнопки кампании Линкольна и портреты солдат с их семьями и друзьями.

Найдите лучшие моменты из коллекций, которые показывают некоторые из его сильных сторон:

Том Лильенквист и его сыновья Джейсон, Брэндон и Кристиан построили эту коллекцию в память о президенте Аврааме Линкольне и примерно 620 000–850 000 военнослужащих Союза и Конфедерации, погибших в Гражданской войне в США.Для многих эти фотографии — последняя известная нам запись о том, кем они были и как выглядели. См. «С точки зрения донора — Последняя мера» для полной информации.

Семья Лильенквист начала жертвовать свою коллекцию Библиотеке Конгресса, Отдел эстампов и фотографий в 2010 году и продолжает пополнять ее. Помимо амбротипов и тинотипов, в коллекции также есть несколько рукописей, патриотические конверты, фотографии на бумаге и артефакты, связанные с Гражданской войной.

Есть много способов познакомиться с этой коллекцией и узнать о ней:

• Пособие для учителей с набором избранных портретов
• Дополнительные идеи по использованию этих фотографий со студентами см. В журнале «Обучение с использованием первичных источников» библиотеки, зима 2012 г., в разделе «Изобразительное искусство» статьи «Преподавание гражданской войны с использованием основных источников в разных дисциплинах».
• Проблески солдатских жизней
  Набор очерков дает представление о жизни конкретных солдат — что они ели и кого скучали, как далеко они прошли по грязи, когда были ранены или взяты в плен или, наконец, уволены.Биографии сопровождаются соответствующими фотографиями и рисунками из коллекций Библиотеки Конгресса, на которых изображено, где люди сражались или были заключены в тюрьму.
• Выставка коллекции «Последняя мера: фотографии гражданской войны из семейной коллекции Лильенквистов» в апреле 2011 года приурочена к полувековой годовщине Гражданской войны в США. Просмотрите презентацию Кристиана Лильенквиста External на церемонии открытия коллекции (часть презентации Кристиана начинается в 9:39 минут после начала заседания).
• Просмотрите видеопрезентацию «Коллекция фотографий гражданской войны семьи Лильенквистов» Внешний вид (опубликовано в 2016 г.).
• Вы также можете наслаждаться этой коллекцией на Flickr, где в публичных комментариях содержится дополнительная информация об изображениях в наборе под названием Civil War Faces External .
• Слайд-шоу избранных сотрудников — еще один хороший способ познакомиться с коллекцией.

Примечание: эти фотографии могут быть опубликованы без запроса разрешения.

Предпосылки и сфера применения

В 2010 году Том Лильенквист, бизнесмен из столичного округа Вашингтона, округ Колумбия, щедро пожертвовал библиотеке более 700 амбротипов и тонотипов солдат Гражданской войны — как союзников, так и конфедератов. Портреты богаты деталями об униформе, шляпах, ружьях, мечах, пряжках для ремней, столовых и музыкальных инструментах, а также включают изображения афроамериканцев, моряков и солдат, позирующих с членами семьи.

[Неизвестный молодой солдат в униформе Союза с револьвером и ножом за поясом, стоящий с сигарой во рту]

Лильенквист и три его сына, Джейсон (сейчас 19), Брэндон (17) и Кристиан (13), собрали коллекцию более пятнадцати лет. годы.Они приобрели высококачественные амбротипы и тонотипы, выбрав убедительные портреты, которые привлекают внимание зрителей к лицам солдат. Семья собирала фотографии солдат, молодых людей, которые сражались на передовой, а не знаменитых генералов войны. С момента их первоначального подарка семья продолжает делать пожертвования и расширила объем коллекции, включив в нее фотографии из альбуминов и визитные карточки, патриотические конверты, письма и памятные вещи.

Семья Лильенквистов, прожившая всю жизнь в Вирджинии, заинтересовалась историей Гражданской войны после того, как обнаружила рядом со своим домом пули времен Гражданской войны.Они начали собирать артефакты с войны и были особенно тронуты портретом, который они купили в Элликотт-Сити, штат Мэриленд. Они хранили фотографию на кухонном столе, где часто ее рассматривали. Позже они вернулись в Элликотт-Сити, чтобы купить больше портретов.

Семья приобретала свою коллекцию по частям, путешествуя по выставкам фотографий, антикварным магазинам и выставкам Гражданской войны в Огайо и Теннесси. Они также покупали фотографии на аукционах и на eBay.Многие, но не все изображения находятся в исходном корпусе. Семья искала интересные старинные рамы и футляры, чтобы обеспечить прекрасную презентацию каждого портрета.

Том Лильенквист с сыновьями Брэндоном, Кристианом и Джейсоном

Коллекция Лильенквиста включает гораздо больше портретов Союза, чем солдат Конфедерации. Мало того, что солдат Конфедерации стало меньше, у них было меньше возможностей сидеть для своих портретов. Во время войны на Юге не было надежных фототоваров.Несколько южных фотографов сохранили свой бизнес, подняв цены, чтобы компенсировать высокие цены на фототовары и раздутый доллар Конфедерации.

Большинство солдат неизвестны. Знаки отличия на шляпах и пряжках ремней могут предоставить информацию о различных частях, в которых служили солдаты. (См. «Разоблачающие детали».) Но солдаты часто не носили официальную форму. Большинство обозначений Союза и Конфедерации, представленных в записях каталога, основаны на информации, полученной с фотографией при покупке семьей Лильенквист, или на информации, которую они получили от сообщества гражданской войны.Мы будем обновлять эту информацию по мере того, как мы узнаем больше о разнообразной форме, которую носили во время войны.

Семейная коллекция Лильенквистов дополняет обширную библиотеку фотографий времен Гражданской войны, в которой до этого приобретения отсутствовали портреты рядовых.

Перспективное эссе дарителя, написанное Брэндоном Лильенквистом, дает дополнительную информацию о том, почему семья решила собрать эти фотографии и подарить их Библиотеке Конгресса.

Жестокость Второй мировой войны до сих пор не дает покоя детям, которые ее пережили.

В возрасте восьми лет у моей матери Терезы отняли детство.

Спящая в предрассветные часы 1 сентября 1939 года, она сжимала любимую чучело лисы, когда грозная гроза немецкого воздушного нападения объявила о начале Второй мировой войны.

Пятнадцать дней спустя война пришла к ней во двор, когда польские солдаты вырыли окопы в семейном саду. Немцы, наступавшие на Варшаву, обстреляли из артиллерии Млоцины, живописную деревню, где жила ее семья, в восьми милях к северо-западу от столицы.Лошади скакали по лугу, когда к обороне присоединился польский кавалерийский полк. Немцы устроили засаду и «убили их — вот так», — вспоминает мама, щелкая пальцами.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Слева : Тереза ​​Романовска в молодости в Польше 1950-х годов.

Справа : Тереза, 8 лет, незадолго до начала Второй мировой войны в 1939 году.

Фотография любезно предоставлена ​​Терезой Р. Лакшманан

Артиллерийские снаряды разрушили крышу ее дома, пробили стену в ее спальне, раздавили крыльцо и взорвались в саду. Тереза, ее старший брат Томас и их родители часами сидели в подвале, мучимые стоном умирающего польского солдата, умоляющего о помощи, которую они были бессильны оказать.

К исходу дня четверо польских бойцов лежали мертвыми во дворе своего дома. Немецкие солдаты приказали им уйти из дома, «пулеметы к горлу», — вспоминает мама.На их глазах был убит сосед-еврей. Его истеричную жену и детей увели; моя мама никогда их больше не видела. Деда и других мужчин увезли под вооруженной охраной. Женщинам и детям было приказано закопать трупы. В тот день Том и моя бабушка похоронили 14 тел, в том числе обезглавленного польского пулеметчика. Им дали один час на то, чтобы собрать свои вещи и эвакуироваться в лес.

Показаны современные границы.

CHRISTINA SHINTANI, NG STAFF

Когда они собирали то, что могло поместиться в старую детскую коляску, немецкий солдат схватил чучело чернобурки моей матери и поместил его в кабину своего грузовика, став извращенным трофеем для порабощения других людей.(Вот почему истории последних выживших во Второй мировой войне важны сейчас как никогда.)

Украденное детство

Следующие пять лет принесли невообразимые ужасы. 75 лет после Дня Победы-Европы, когда нацисты сдались в плен, отмеченного в эту пятницу, было недостаточно, чтобы стереть неизгладимые шрамы. Моя мать была лишь одной из десятков миллионов детей, чьи жизни подверглись жестокому обращению со стороны неподконтрольных им сил истории.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права.Несанкционированное использование запрещено.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Слева : Тереза ​​в детстве (справа) со своей матерью Алиной Сумовской Романовской в ​​их фермерском доме в Хоцене, 1933 г.

Справа : Отец Терезы Богдан Романовский (слева) с братом Томасом, в начало 1930-х гг.

Фотография любезно предоставлена ​​Терезой Р. Лакшманан

Ей повезло. Ее имя, Тереза ​​Романовска, фигурирует без сноски «умершая» в «Списке памяти» нацистского лагеря, где она была обработана.Однако сегодня ее самые глубокие воспоминания, ее постоянные фантомные страхи уходят корнями в те годы становления. Даже шесть десятилетий в Соединенных Штатах, за океаном и по другую сторону войны, не смогли стереть травму утраченной невинности. (Услышьте о войне из последних живых голосов Второй мировой войны.)

Моя мать вспоминает свое довоенное детство как идиллическую, беззаботную жизнь в загородном доме, окруженном огородами и фруктовыми деревьями; ульи и цыплята; коровы и лошади; темпераментная пони по имени Кука; и птичья собака по кличке Верный.

Ее родители происходили из образованной знати; ее отец, Богдан Романовский, был потомком Казимира Пуласки, польского дворянина, который участвовал в американской революции и спас жизнь Джорджа Вашингтона в 1777 году. Мой дед, инженер, получивший образование в Польше, Германии и Имперской России, выращивал сахарную свеклу. завод в деревне Хоцень в центральной Польше, когда родилась моя мама.

Дом семьи Терезы в Млоцинах, деревне на окраине Варшавы, которая стала линией фронта после вторжения немцев в Варшаву в 1939 году.

Фотография любезно предоставлена ​​Терезой Р. Лакшманан

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Ее мать-космополит, Алина Сумовская Романовская, говорила на четырех языках и выросла на территории современной Украины, в семейном имении, которое было сожжено во время русской революции 1917 года, что вынудило их бежать в Краков.

Во время Великой депрессии сахарный завод был остановлен в 1933 году. Семья переехала в Млоцины, сельский анклав между лесом Кампинос и рекой Висла, и построила двухэтажную виллу.Они скупились, пока Богдан не нашел работу в американской компании. В 1937 году ему удалось купить кирпичный завод.

Когда нацисты захватили Млоцины в сентябре 1939 года, моего дедушку схватили и заставили работать переводчиком в штабе немецкой армии в 30 милях к востоку от Варшавы. Как инженер-механик, получивший образование в Дрездене, он был бы полезен немецкой военной машине, но отказался сотрудничать. Его кирпичный завод был конфискован.

Тереза ​​с няней Марией (в центре) и братом Томом (слева) на пони Тома, Кука, в Хоцене, 1933 год.

Фотография любезно предоставлена ​​Терезой Р. Лакшманан

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Не имея средств к существованию, дедушка был вынужден продать свою землю и снять квартиру в варшавском пригороде Беляны. Единственная работа, которую он смог найти, — это ручной труд ремонтником трамвая. Их пищевые пайки были скудными, их едва хватало, чтобы не умереть с голоду. Томас, которому тогда было 14 лет, поглощал романы Диккенса ради удовольствия от фантастических банкетов. Моя бабушка Алина обменивала украшения, чтобы пополнить их рацион.

Смерть и восстание в Варшаве

Нацистская идеология рассматривала не только евреев, но и римско-католических поляков, таких как семья моей матери, недочеловеками, оккупировавшими территорию, имеющую решающее значение для Германии. В речи за закрытыми дверями перед своими генералами незадолго до вторжения в Польшу Адольф Гитлер приказал «безжалостно и безжалостно отправлять на смерть мужчин, женщин и детей польского происхождения и языка. Только так мы получим необходимое нам Lebensraum [жилое пространство].”

Польские евреи подверглись нападениям первыми. К весне 1940 года нацисты терроризировали неевреев, также связанных с сопротивлением, устраивая публичные казни в центре Варшавы. Семья моей матери была в ужасе, узнав, что их бывшая немецкая гувернантка превратилась в нацистского шпиона, и осудила своего соседа и французского наставника за то, что они не объявили арсенал охотничьих ружей, которые брат наставника и мой дед закопали перед вторжением. Она была отправлена ​​в Освенцим и там погибла.

Той осенью 350 000 евреев Варшавы были загнаны в гетто, окруженное 10-футовыми стенами, увенчанными колючей проволокой.Те, кто сбежал, были казнены на месте, например, женщина и ребенок, которых мой дядя видел, как солдат СС схватил их, когда они пытались выжать из канализации. В 1942 году нацисты отправили 265 000 варшавских евреев на смерть в лагерь смерти Треблинка. В 1943 году те, кто остались, начали самое важное еврейское восстание в оккупированной Европе, но восстание в Варшавском гетто было подавлено за месяц.

Год спустя лидеры польского сопротивления составили заговор с целью освобождения города от нацистов, когда советские войска приближались с востока.Том, которому тогда было 19 лет, тайно руководил распространением подпольного бюллетеня для прессы. 1 августа 1944 года он предупредил семью, что приказ будет отдан в 17:00. чтобы начать Варшавское восстание. В тот день дедушка так и не вернулся домой.

В течение 63 дней нацисты вели непрекращающийся огонь, стреляя из артиллерии и бомб по городу днем ​​и ночью. Десятки тысяч граждан были убиты на улицах. В сентябре нацистская бригада прибыла в квартал моей матери, приказала всем выйти на улицу и в качестве наказания начала забрасывать дома зажигательными устройствами.Семья только что закончила обед, и в панике выбежала мама, неся с собой грязную посуду.

Тереза ​​оделась для бала в Польше, 1958 год.

Фотография любезно предоставлена ​​Терезой Р. Лакшманан

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Том импульсивно побежал назад, чтобы попытаться удалить зажигательную бомбу. Солдат прицелился из винтовки, и Алина крикнула: «Том! Том! Спускайся, он тебя убьет! » Том сбежал, но дом сгорел. «Я стояла посреди улицы с тазом с грязной посудой и смотрела, как наш дом загорелся», — вспоминает мама.

«Тереза, прыгай!»

Нацистское руководство отдало приказ убить жителей Варшавы и сравнять с землей город. Депортация в лагеря началась с того, что мирных жителей перевели в Прушкув, к западу от Варшавы, где нацисты превратили железнодорожную мастерскую в транзитный лагерь, известный как Durchgangslager 121. За три месяца 650 000 жителей города и его окрестностей были обработаны там, втиснувшись в лагерь. узкие железнодорожные мастерские, разделенные колючей проволокой и охраняемые гестапо и солдатами.

«Если вам нужно было пойти в ванную, вам просто нужно было сесть на корточки и встать в ней», — вспоминает моя мама. Траншеи, обычно используемые для ремонта вагонов поездов, теперь переполнены сточными водами, маслом и мусором. Были тиф, дизентерия и вши, но Тереза ​​боялась немцев, одетых как медперсонал, больше, чем убожества и болезней.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Слева : Тереза ​​училась в аспирантуре Университета штата Огайо в Колумбусе, 1961 год.

Справа : Автор, Индира Лакшманан, со своими родителями, Т. Лакшманан (слева) и Тереза ​​Р. Лакшманан (справа) в Питтсбурге, 1970-е годы, штат Пенсильвания.

Фотография любезно предоставлена ​​Терезой Р. Лакшманан

Однажды беременная женщина родила ребенка, охранник схватил новорожденного и утопил его в нефтяной яме. Мучительная мать издала леденящий кровь крик, прежде чем броситься на смерть вслед за своим ребенком — сцена, которая повторяется в кошмарах моей матери по сей день.

Семьи разделились. Сильных молодых людей, включая Тома, отправили в исправительно-трудовые лагеря в Германии; мою мать и бабушку отправили в группу, предназначенную для концлагерей. Моя бабушка отдала оставшиеся ей украшения охраннику, надеясь, что это поможет им лучше обращаться. Но она и моя мать были упакованы в вагоны для перевозки скота, которые, как они опасались, направлялись в Освенцим.

Поезд остановился за пределами Кракова, чтобы выпустить из купе запах экскрементов, и пока охранник тушил дым, когда поезд тронулся, моя бабушка прыгнула с криком «Тереза, прыгай!» Моя мать последовала за ней и убежала в близлежащие кусты.Когда поезд тронулся, в их направлении раздались выстрелы, но они не попали. Они никогда не знали, было ли это удачей или эта взятка имела значение.

Тереза ​​Лакшманан (слева) с внуком Деваном Татлоу (справа) молятся на могиле своих родителей в Варшаве в 2014 году.

Фотография Индиры А.Р. Лакшманан

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Они прятались до наступления темноты, а затем пошли по следам в Краков, где добрались до дома Евы, сестры Алины, которая жила в доме ее тестя, известного польского художника по имени Юзеф Мехоффер.

Тереза ​​и ее мать прятались в пустых комнатах для прислуги до конца войны. Дом Мехофферов теперь является публичным художественным музеем, комнаты сохранились в том виде, в котором они были, когда там жила моя мама.

Записи по адресу Durchgangslager 121, который теперь является памятником тем, кто был задержан во время Варшавского восстания, показывают, что поезд моей матери направлялся в Маутхаузен, лагерь в Австрии, который в основном использовался для «трудового истребления» интеллектуалов и представителей высших социальных слоев. в странах, оккупированных Германией.

7 апреля 1945 года американцы на танках «Шерман» освободили немецкую деревню, где мой дядя был подневольным работником. (Том так и не вернулся, чтобы жить в Польше, вместо этого он отправился в США, где он позже записался воевать в Корее, поступил в Массачусетский технологический институт по закону о военнослужащих и построил выдающуюся карьеру физика-ядерщика. в 1959 г. был аспирантом.)

6 мая 1945 г. немецкий город Бреслау (ныне польский Вроцлав) сдался Советскому Союзу, и мой дедушка был освобожден от принудительных работ.Ему потребовался месяц пешком и на транспорте Красного Креста, чтобы добраться до Кракова.

Моя мать ответила на его стук, но не узнала скелета в мешковатом пальто с грязными ногами, высовывающимися из рваной обуви. Думая, что он нищий, она закрыла дверь, прежде чем он возразил: «Тереза, я твой отец».

Измученный путешествием из Германии в Польшу, он провел следующий год в больницах и вне их, но было уже слишком поздно. Он умер в августе 1946 года в возрасте 61 года. Психическое здоровье моей бабушки ухудшилось, и ее несколько раз помещали в лечебное учреждение для лечения электрическим током.После выздоровления она в конце концов нашла работу переводчиком с французского и немецкого в государственном агентстве, чтобы содержать себя и мою мать.

Закаленные в боях и преследуемые

Для Терезы война изменила все. Он убил ее отца, сломал мать и оттолкнул ее брата от дома. В условиях немецкой оккупации «с нами обращались не как с людьми», а как с одноразовыми людьми, «без души», — говорит она. Трудно представить себе девушку, закаленную в боях в 13 лет, но война сделала ее жесткой и глубоко недоверчивой.(Познакомьтесь с забытыми «детьми-волками» времен Второй мировой войны.)

Эта выдержка помогла ей пережить унижения последующих лет. Жизнь под советской оккупацией была мрачной, и она презирала коммунистов почти так же сильно, как и нацистов. Ее семье выделили однокомнатную квартиру в Варшаве с дежурством в общей кухне и только еженедельным доступом к общественным душевым. Она получила степень магистра географии, но никогда не вступала в Коммунистическую партию, поэтому ее возможности были ограничены, пока она не приехала в США.Жизнь здесь нанесла другие удары: горький развод, проблемы с возвращением на работу и финансовые трудности. Тем не менее, она упорно взяла себя в руки и продолжала работать, получив докторскую степень. в библиотечном деле.

Тереза, 88 лет, в доме престарелых в Вашингтоне, округ Колумбия

Фотография Дермота Татлоу

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Моя мама сейчас 89 лет, она страдает слабоумием. Но некоторые слезы на ткани молодой жизни никогда не восстанавливаются и не забываются.После изнурительного инсульта в прошлом году сквозь дымку пробились воспоминания о войне. Несмотря на частичный паралич, она отбивалась от медсестер интенсивной терапии, пытавшихся сделать ей уколы, потому что она думала, что это нацистские тюремные охранники, проводящие эксперименты. Она потребовала, чтобы я закрыл вентиляционные отверстия в ее комнате, потому что она видела шпионов, слушающих с потолка. Она видела солдат, марширующих за ее окном. Когда иллюзии рассеялись, ее реабилитация ускорила упорная решимость. Она поразила терапевтов своей силой воли, которая вернула движение левой руке и ноге.

Сейчас она живет в доме престарелых, где мы не могли навестить ее в течение двух месяцев из-за ограничений, связанных с коронавирусом. Инстинкты выживания могут помочь ей справиться с изоляцией лучше, чем многие другие. Она заболела пневмонией, но выздоровела. Она «крепкая старая птица», — заверяет меня муж. Эта неукротимая воля к выживанию зародилась в огне ее детства.

Индира А.Р. Лакшманан — старший исполнительный редактор National Geographic. Следите за ней в Твиттере. Память

жизней: фотографии маленького городка в Польше 1897-1939 гг. | Национальный музей Великой Отечественной войны

27 сентября 2008 г. в Национальном музее Второй мировой войны откроется передвижная выставка Музея Холокоста в Хьюстоне, посвященная памятным жизням: фотографии небольшого городка в Польше 1897-1939 гг.Эта трогательная выставка иллюстрирует еврейскую жизнь в Европе до Холокоста с помощью репродукций более 100 фотографий маленького городка Щучин в Польше. Фотографии запечатлевают обычную жизнь жителей в годы, предшествовавшие нацистскому вторжению. Их сделал Залман Каплан в Щучине, где он основал свой бизнес в качестве местного фотографа. Внук Каплана, Майкл Марвинс, годами собирал фотографии своего деда, сделанные потомками семей, живших в Щучине.Коллекция репродукций фотографий
Марвинса показывает всю сложность еврейской жизни до войны и развеивает распространенный миф о том, что евреи в отдаленных общинах Восточной Европы были бесхитростными. На фотографиях, в том числе на многих ранее не показанных, изображены скромные жители, праздники, повседневная жизнь и религиозная деятельность.
«Это были обычные, обычные люди, жившие нормальной повседневной жизнью, и они были убиты просто из-за своей религии. Они были евреями. Эти фотографии напоминают нам, что если бы такое могло случиться с такими обычными, нормальными людьми, то могло бы случиться с кем угодно.
На фотографиях видна другая сторона маленького польского городка, вопреки часто ассоциируемым изображениям ортодоксальных евреев. Они показывают богатый и разнообразный образ жизни, который не так уж отличался от нашего сегодняшнего. На этой выставке представлены лица миллионов мужчин, женщин и детей, погибших в Холокосте, простых людей, ведущих общий образ жизни. Выставка показывает, что может случиться с обычными людьми, если позволить ненависти и нетерпимости процветать.
К сожалению, Залман Каплан, его жена и две дочери были убиты польскими соседями во время хаоса нападения Германии.Это были одни из тех же соседей, которые, вероятно, позировали для фотографий в студии Каплана.
Этот взгляд на жизнь до войны показывает, что жители Щучина похожи на многих людей во всем мире — они наслаждаются жизнью, достижениями в области технологий и живут без ярлыков или ненависти. При внимательном рассмотрении возникает вопрос, неужели их жизнь так отличалась от нашей?
Майкл Марвинс, внук Залмана Каплана и куратор выставки, прочитает бесплатную публичную лекцию 4 октября 2008 г. в 19:00.После этого состоится прием, организованный синагогой Туро. Для других публичных программ, связанных с выставкой, посетите www.nationalww2museum.org. Особая благодарность Всемирному культурному экономическому форуму за поддержку.
Национальный музей Второй мировой войны дополнит выставку совершенно особенной экспозицией еврейских артефактов из Восточной Европы. На выставке будет представлен ряд священных предметов, подаренных Гарри Новальскому, немецкому иммигранту, выросшему в Новом Орлеане, за его службу беженцам в еврейской общине.Многие из предметов войны были похоронены на еврейском кладбище, чтобы избежать краж и вандализма. Новальский служил офицером по денацификации торговли и промышленности и был одним из лиц, ответственных за возвращение гражданского правительства в послевоенную Германию.
Выставка, которая будет открыта для просмотра с 25 сентября 2008 г. по 11 января 2009 г., представлена ​​организацией ATT Real Yellow Pages при дополнительной поддержке Еврейского благотворительного фонда Луизианы, Фонда Люпина, Еврейской федерации Большого Нового Орлеана, Еврейский общинный центр, Еврейская семейная служба, Новый Орлеанский Гилель и Новоорлеанская еврейская дневная школа.
Национальный музей Второй мировой войны, посвященный в 2000 году как Национальный музей Дня Д, был определен Конгрессом как официальный Национальный музей Второй мировой войны страны. Музей освещает американский опыт во время войны и прославляет американский дух, командную работу, оптимизм, мужество и самопожертвование мужчин и женщин, выигравших Вторую мировую войну. Для получения дополнительной информации о Национальном музее Второй мировой войны посетите сайт www.nationalww2museum.org или позвоните по телефону 877-813-3329.
###

Отец выжившего оживает благодаря книге своих довоенных фотографий

Рут Уэббер и ее дочери Сьюзан, Шелли и Элейн перед фотографией отца Рут, Шмуэля Мушкиса, на вечеринке, посвященной презентации книги его фотографий в Польше.

Рут Уэббер снова нашла своего отца в октябре, более чем через 70 лет после того, как она потеряла его в Холокосте.

Шмуль Мушкис был профессиональным фотографом в польском городе Островец, городе с населением около 80 000 жителей, в том числе около 8 000 евреев.

Семья Мушкис в конце 1930-х: Малка, Хелен, Рут и Шмуль

Он фотографировал портреты и фотографии важных жизненных событий еврейских и нееврейских общин, включая свадьбы, крещения, первые причастия и, несомненно, бар-мицвы, хотя таких фотографий не было. нашел.

Он также сфотографировал школы, социальные и торговые группы, а также предприятия и промышленность города, включая его важные сталелитейные заводы.Его студия считалась лучшей из нескольких городских фотографических магазинов.

Уэббер, 81 год, из Вест Блумфилда, была младшей из двух дочерей, рожденных Маски и его женой Малкой.

Связи Muszkies с влиятельными неевреями помогли спасти его семью, хотя он умер в Гузене, подлагере концентрационного лагеря Маутхаузен в Австрии, всего за несколько дней до его освобождения.

Несколько месяцев назад жительница Островца опубликовала книгу с фотографиями Muszkies — мероприятие, отмеченное церемонией, на которой присутствовали Уэббер, три ее дочери и другие члены семьи.Она смогла узнать больше об отце, которого едва помнила.

«Мои воспоминания о нем в основном связаны с объятиями, которые я получил, когда он вернулся с работы, его искренней заботой о моем благополучии и радостью, которую я испытал, когда мне разрешили играть в его студии», — сказал Уэббер.

Годы войны

После вторжения нацистов в Польшу островецких евреев отправили в гетто. Когда в 1942 году их гетто собирались ликвидировать, Muszkies устроил его старшую дочь, Хелен, чтобы жить в нееврейской семье.Остаток войны она провела католичкой.

Он, его жена и их младшая дочь отправились в ближайший трудовой лагерь, где условия были менее суровыми, чем в концентрационных лагерях. Семья переехала в несколько трудовых лагерей, но в конце концов Muszkies был увезен отдельно.

Рут Уэббер, урожденная Muszkies, при освобождении из Освенцима в 1945 году. Рут — третья слева в заднем ряду

Уэббер, и ее мать оказались в Освенциме. Печально известный доктор Йозеф Менгеле, который одним движением пальца определял, какие из прибывающих заключенных будут немедленно отравлены газом, не явился встречать поезд, поэтому их отправили в казармы.

Уэббер смогла пробыть с матерью несколько месяцев; но затем ее отправили в барак для детей, многие из которых были назначены объектами извращенных медицинских экспериментов Менгеле.

Ее отец тоже был в Освенциме, и он послал ей сообщение, чтобы встретить его. «Мой отец выглядел как старик, хотя ему было всего 45 лет, вряд ли отец, которого я помнила», — сказала она. Это был последний раз, когда она видела его.

Она была освобождена 27 января 1945 года и доставлена ​​в детский дом Кракова, где ее нашла мать.Ей не было еще 10 лет.

После непродолжительного пребывания в переходном лагере в Германии, а затем периода в Мюнхене, Малка Muszkies и две ее дочери переехали в Торонто, где у них была семья. Уэббер встретила своего мужа, покойного Марка Уэббера, на собрании выживших в Торонто и переехала к нему домой в Детройте. Вместе они вырастили трех дочерей: Сьюзан из Вашингтона, округ Колумбия, Элейн из Хантингтон-Вудса и Шелли из Анн-Арбора.

Открытые заново фотографии

Много лет спустя Войтек Мазан, молодой человек, интересующийся историей своего родного города Островец, нашел несколько старых фотографий, на обратной стороне которых было проставлено «Рембрандт», имя студии Мушкиса.Он не знал имени человека, стоящего за фотографиями, лишь несколько лет назад.

Рут Уэббер и Войтек Мазан

В январе 2015 года, в 70-ю годовщину освобождения Освенцима, Мазан обнаружил фотографию детей-заключенных, в том числе трех девочек из Островца. Одной из них была Рут Уэббер, урожденная Мушкис. Мазан вспомнил маленькую фотографию, которую он нашел в заброшенном доме, с печатью на обратной стороне: «Мастерская фотографа, Sz. Muszkies, Ostrowiec, Ilzecka 16. ”

Он нашел длинное интервью с Уэббер из 1990-х годов о ее переживаниях в Холокосте и понял, что ее отец был «Рембрандтом» фотографий, которые он собирал.Эта маленькая фотография из заброшенного дома была единственной, на которой он нашел имя фотографа. Вероятно, это было сделано до того, как Muszkies принял «Рембрандта» для своей студии.

Через польского коллегу Мазан связался в Интернете с дочерью Уэббера Сьюзан и Марсией Спилберг, двоюродной сестрой из Бразилии, которые входили в группу Facebook «Потомки Островца». Вместе они начали открывать для себя фотографии Рембрандта и историю семьи Маски в Островце.

Мазан позже встретил сестру Уэббера, Хелен Мюллер, в Торонто, где она живет. Через Сьюзан Уэббер и Мюллер он смог больше узнать о Muszkies, а также получить копии семейных фотографий, которые были отправлены родственникам, уехавшим из Польши в Бразилию до войны.

Мазан разместил в местных газетах объявления о поиске копий фотографий с печатью «Рембрандт» и поговорил с старейшими жителями города.

«Пожилые жители помнят, что« Рембрандт »был евреем, но ни один из моих собеседников не знал его имени», — сказал Мазан в предисловии к книге, которую он создал из фотографий, на которых запечатлены портреты жителей Островца в 1930-х годах.

Он собрал 150 фотографий, большинство из которых представлены в книге. Там, где он смог идентифицировать людей или организации на фотографиях, он также рассказывает их истории.

Нет фотографий евреев или еврейских событий, кроме тех, которые Мазан получил от семьи Мушкис.

Островец провел мероприятие, посвященное презентации книги Мазан 29 октября. Уэббер присутствовала вместе со своими тремя дочерьми, двумя двоюродными братьями из Бразилии, племянницей и племянником из Израиля и ее невесткой Рэй Нахбар из Саутфилда.

Уэббер описала свой военный опыт во время презентации книги, разговаривая по-английски с польским переводчиком.

Рут Уэббер и ее дочери Сьюзан, Шелли и Элейн перед фотографией отца Рут, Шмуэля Мушкиса, на вечеринке в Польше, посвященной презентации книги его фотографий

«Комната была переполнена, и когда она говорила, воцарилась мертвая тишина, — сказала ее дочь Элейн Уэббер. «К концу аудитория была в слезах».

У Уэббера смешанные чувства по поводу поездки. Она рада, что наследие ее отца сохраняется, но ей не понравилось возвращаться в Польшу.

Она не хотела оставаться в Островце, поэтому группа не провела там ни одной ночи. Они прибыли в Польшу через Краков, где посетили могилы родителей ее мужа и увидели здание детского дома, в котором Уэббер жила после ее освобождения из Освенцима.

Элейн Уэббер, преподающая сестринское дело в Университете Детройта Милосердия, сказала, что поездка дала ее матери возможность рассказать о своей истории, что было полезно. Она также сказала, что издание книги Мазана важно для местных жителей.

«Люди должны знать историю города и евреев, которые в нем жили», — сказала она. «На фотографиях видно, какое большое количество людей здесь проживало».

как мне найти фотографию моего солдата? — Долгая-длинная тропа

Многие из нас хотели бы найти фотографию конкретного солдата. Это одна из самых сложных задач, поэтому начните с надежды, но будьте готовы к разочарованию. Эти советы могут помочь.

Когда фотографировали солдат?

Не было ни единой организованной, ни полной фотосъемки солдат.Например, мужчин не фотографировали как стандартную часть при зачислении.

Сотни тысяч мужчин действительно сфотографировались в частном порядке, как дома, так и когда-то за границей. Обычно это делали местные фотографы, чтобы заработать деньги. Например, большинство мужчин видно в фотостудиях, и мы можем сказать, что многие мужчины были созданы в одно время, так как фон одинаковый. Приходили солдаты, платили небольшую сумму и часто делали распечатки на открытках для отправки домой.Поскольку они были частной организацией, полки не несли за них ответственности, и эти фотографии, как правило, не попадали в полковые архивы. Их отправляли домой, держали в кармане и т. Д. В большинстве случаев, когда у семьи есть фотография, это одна из них.

Очевидно, студийная фотография солдата с его лучшей девушкой. На марке студии написано «Раундс (Нортгемптоншир)», а на обратной стороне — «От Стэнли до Винни», невозможно определить, кто это. Типичный для миллионов открыток, он был сделан, когда солдат был в Великобритании и, возможно, незадолго до того, как он уехал за границу.

Некоторые подразделения делали групповые фотографии, в основном во время тренировок дома перед отъездом за границу. Некоторые из них фигурируют в полковых историях (например, практически каждый взвод Новой армии Манчестерского полка появляется в их истории), а многие сейчас хранятся в полковых и других архивах. Люди редко идентифицируются, но вы можете заметить солдата по известному сходству. Не все единицы были сфотографированы таким образом, и даже если они были, во многих случаях отпечатки не сохранились.

Еще одно студийное фото, на этот раз солдата пулеметного корпуса.Судя по его изможденному, усталому выражению лица, помятой форме и перчаткам, возможно, он находился на действительной военной службе за границей, когда был сделан снимок.

Собственная семья

Скорее всего, фотографию можно найти среди членов вашей семьи.

Местная пресса

Второе лучшее место для поиска — местная газета. Многие включали фотографии мужчин в некрологах, отчеты об их зачислении в армию, когда они выиграли какие-либо награды и т. Д.

Спасибо Брюсу Деннису за этот пример фотографии из местной газеты.

Полковые истории

Если вы знаете свой солдатский полк и часть, посмотрите, есть ли в опубликованных историях групповые фотографии.

Оригинальные Manchester Pals особенно хорошо обслуживаются: каждый офицер, унтер-офицер и мужчина названы на групповых фотографиях, которые появляются в «Книге почета батальонов Манчестер Сити».

Имперский военный музей и другие военные архивы

IWM имеет великолепную и огромную коллекцию фотографий, но в большинстве случаев имена людей не называются.Они также есть в Музее национальной армии, Национальном архиве и других местах. Было бы важно знать кое-что об услугах этого человека (подразделение, места, даты), чтобы провести эффективный поиск.

Спросите около

Форум Великой войны, краеведческие форумы, краеведческие общества и подобные группы — прекрасные источники фотографий. Кто-то там мог исследовать отряд вашего солдата раньше; возможно, у них уже есть фото. Поспрашивать; не забудьте указать как можно более конкретную информацию (единицы, места, даты) и не забудьте выразить свою благодарность, если кто-то найдет козыри.